Первая полосаО газете и сайтеРубрикиБизнесБлицБюджетВ прокуратуреВопрос психологуГорода-деревни-мегаполисыГородская дума: Суть событийДайте жалобную книгуДети войныЖильё моёЗаписки отчаянной мамочкиЗнай нашихИспытано на себеИстория с Еленой МавлихановойКолонка юристаКриминфоКрупным планомКультураМалоэтажное строительствоНепреклонные годыО быломОдин день из жизни…Письма-звонки-визитыПривет с большой землиПутешествияРодителиСаров: инструкция по применениюСлово депутатуСлово за словоСпортСпроси священникаТвори доброФемины и политикаФотоконкурсХорошо сказаноЧтивоШколаЭкономика с Дмитрием ФайковымЯзык помощиНомера...архив...26 ноября 2014 (48)03 декабря 2014 (49)10 декабря 2014 (50)Слово — читателюКнига отзывовПоследние обсуждения |  Почему в Сарове нет наркоманов№ 42 от 19 октября 2011Не спешите ругаться на заголовок. Давайте разберемся. Как мы с вами понимаем, если я или вы знаем о том, что где-то кто-то что-то курит или колет — с юридической точки зрения не совсем достаточно для того, чтобы по закону признать этого человека наркоманом. Кстати, в отличие от распространненного мнения, что Россия — свободная страна, и у нас кто угодно может закидываться и разлагаться каким угодно способом — это не так. Закон о наркотиках говорит об этом вполне однозначно: «В Российской Федерации запрещается потребление наркотических средств или психотропных веществ без назначения врача». И есть законное наказание за незаконное употребление. И чтобы это наказание наркоману назначить, есть официальная процедура, именуемая «медицинское освидетельствование». Она проводится в России в любом мало-мальски цивилизованном районном центре. В Дивеево, например. Или в Арзамасе, с которым нас всё чаще сравнивают. А в Сарове такой процедуры нет. Что же это значит? Наркоман ширяется и садится за руль. Его останавливает гаишник. Однако запаха алкоголя нет, а на наркотики в Сарове не проверяют. Наркоман садится за руль и едет дальше. Сама процедура освидетельствования — элементарна. Любой врач-нарколог или просто дежурный врач, а в сельской местности даже фельдшер — осматривает подозреваемого, составляет акт о его состоянии и просит пописать в баночку. Кровь берут только на алкоголь. Наркотик из крови выходит достаточно быстро, а в моче спокойно обнаруживается спустя несколько суток после употребления. Далее эта баночка вместе со всеми остальными анализами отправляется в Нижний Новгород в лабораторию (в области всего две лаборатории делают такие анализы — обе в Нижнем), и оттуда приходит бумажка с вердиктом — есть наркотик или нет. Ближайшее к Сарову село, где проверяют на наркотики, — это Дивеево. И гаишник мог бы задержать наркомана и доставить его туда: 15 километров — это не очень далеко. Но тут в нашей истории появляется та самая «колючка», которая нас всех «бережет». И в инструкциях, написанных, наверное, еще при Берии, никому и в голову не могло прийти, что с «объекта» кого-то нужно будет принудительно доставлять в ближайшее село пописать в баночку на наркотики. Ну нет у них такой процедуры, не делают они так — не положено! Поэтому доставить наркомана в Дивеево удается только в том случае, если он при себе носит зональный пропуск. По-другому — никак. Однако водителями-наркоманами дело не ограничивается. Ведь существуют еще и наркоманские притоны. То есть места, как правило, квартиры, где изготавливают и употребляют наркотические вещества. Но чтобы доказать факт употребления, нужно, опять же, взять анализы — провести медицинское освидетельствование подозреваемых. А нет анализов — нет и притона. На бумаге нет, разумеется. Одним из существенных показателей уровня наркомании принято считать количество передозировок. Наркоман «жадничает», вкалывает себе больше, чем способен переварить его организм, теряет сознание, забывает, как дышать. Если рядом кто-то есть — вызывают скорую, если не вызывают — он умирает. (Кстати, вызов скорой к наркоману стоит столько же, сколько и к дедушке-ветерану). Скорая приезжает, наркомана откачивает, заполняет бумаги. Далее в медицинской сводке эта цифра идет отдельной строкой «на минувшей неделе в Сарове: инфарктов — столько-то, алкогольных психозов — столько-то, передозировок наркотиками — столько-то». Но чтобы записать в деле больного «передозировка наркотическим веществом», нужно сделать анализ, доказать — что за вещество было употреблено? Ведь если был факт употребления незаконного вещества — должны быть приняты меры. А нет анализа — нет и передозировки. Поэтому в Сарове в диагнозе, скорее всего, пишут что-нибудь вроде «отравление неустановленным веществом». Евгений Ройзман, глава екатеринбургского «Города без наркотиков», именно цифру передозировок считает главным показателем успешности деятельности борцов с наркоманией. И если 10 лет назад счет передозировок и смертей от них в Екатеринбурге шел на сотни, то сейчас — меньше десяти в месяц. Меньше наркоманов умирает, значит — и меньше употребляют. Меньше новых, не знающих свою дозу, вовлекается в употребление. Меньше вызовов скорой, наконец. В Сарове с этим все просто идеально — передозировок наркотиками нет. Ситуация, когда в Сарове официальные цифры, по которым можно оценить наркоманию, — задержанные за рулем, осужденные за содержание притонов или употребление, передозировки — равны абсолютному нулю, при том, что в городе проживает почти полторы сотни официальных наркозависимых и проходят суды по незаконному обороту — она только кажется анекдотической. На самом деле эта ситуация просто удобна. Удобна всем — и правоохранительным органам, и административным. В отчетах, посвященных преступности закрытого города, красивые аккуратные нули ласкают взор и убаюкивают — все в порядке, у нас все в порядке. В действительности же, по мнению руководителя местного Госнаркоконтроля Е.Сигунькова, наркомания в Сарове имеет не вполне обычные черты — это наркомания трудоустроенная. И средства на наркотики наркоманы получают от официальной трудовой деятельности, в том числе и в ядерном центре. Что такое наркоман, работающий в ядерном центре, наверное, объяснять не нужно. В.Викторов «Специальный холодильник» Чтобы убедиться в том, что в соседнем селе есть все, чтобы опознать наркомана за рулем, мы отправились в дивеевскую поликлинику. Там, говоря сухим языком документов, проводится освидетельствование на состояние наркотического опьянения лица, которое управляет транспортным средством. Врач-психиатр Олеся Владимировна Андрейчикова говорит о процедуре: — Освидетельствование проводится по инструкции. Она одна и та же и для тех, кого задержали за рулем пьяными, и для тех, кого подозревают в том, что они находятся в состоянии наркотического опьянения. Эта инструкция — не изобретение дивеевских лекарей, она одна на всю страну и утверждена Минздравсоцразвития России (Приказ от 14 июля 2003 г. № 308 «О медицинском освидетельствовании на состояние опьянения»). Технически это выглядит так: сотрудник УВД доставляет в поликлинику подозреваемого в употреблении наркотического вещества водителя (сейчас нас интересует только эта категория наркоманов). Олеся Владимировна признает, что, согласно инструкции, заниматься освидетельствованием должен специальный медперсонал, но если нет — ничего страшного, это делают она или дежурный. Врачи действуют согласно инструкции и сначала заполняют акт. В нем 20 пунктов, включая и такие: «Поведение: напряжен, замкнут, раздражен, агрессивен, эйфоричен, болтлив, суетлив, настроение неустойчиво, сонлив, заторможен…», «запах алкоголя или другого вещества изо рта» и т.д. То есть уже на этой стадии врач может предположить, что человек употреблял наркотики. Но выводы медик сделает после того, как получит результаты анализов. Акт составляют в трех экземплярах: один остается в поликлинике, другой отдают сотруднику правоохранительных органов, доставившему подозреваемого в употреблении наркотических веществ, третий — собственно подозреваемому. У человека, предположительно находящегося в состоянии наркотического опьянения, берут только один анализ — мочу. Ее собирают в определенную тару, но ничего особенного тара из себя не представляет — обычные пластиковые баночки, которые продаются в любой аптеке за 22 рубля 95 копеек. Анализы хранятся в специальной таре в холодильнике до того времени, пока их не отправят в Нижний Новгород. Ну, может быть, хотя бы холодильник представляет из себя что-то особенное? «Специальный» холодильник… — «Юрюзань». То есть точно такой, какой стоит у вашей бабушки на кухне. Для медиков главное, чтобы в нем поддерживалась температура, требуемая для хранения анализов — минус 4 градуса. Держать анализы, кстати, можно не более десяти дней. В течение этого времени их надо отправить в Нижний Новгород — только там, как раз в специальной лаборатории, могут определить наличие наркотических веществ в организме подозреваемого. Полученный результат отправляют в поликлинику, в нашем случае — в дивеевскую. Один нюанс — у водителя, отвозящего анализы в Нижний Новгород, есть на эту деятельность разрешение — от главного врача дивеевской больницы. Анализы перевозятся в специальной сумке-контейнере, и эта сумка в сельской больнице есть. Вот, собственно, и все. Гаишники приводят человека, на которого они думают, что он «под кайфом», в больницу, там составляют акт, берут анализы и отправляют их в Нижний. О положительном результате сообщают в правоохранительные органы. Никаких специальных сверхъестественных действий совершать и приобретать дорогостоящее оборудование для этого не надо. Почему в Сарове не проводится освидетельствование на состояние наркотического опьянения лица, которое управляет транспортным средством, и «наши» наркоманы спокойно продолжают ездить по дорогам, мы будем узнавать и дальше. Е.Бабинова Опубликовано на сайте 21 октября 2011 Читайте также в номере № 42 от 19 октября 2011Все статьи в номере № 42 от 19 октября 2011Комментарии
НаписатьЕсли вы хотите ответить кому-то, нажмите ссылку "Ответить" под его комментарием. Другие советы |
