Первая полосаО газете и сайтеРубрикиБизнесБлицБюджетВ прокуратуреВопрос психологуГорода-деревни-мегаполисыГородская дума: Суть событийДайте жалобную книгуДети войныЖильё моёЗаписки отчаянной мамочкиЗнай нашихИспытано на себеИстория с Еленой МавлихановойКолонка юристаКриминфоКрупным планомКультураМалоэтажное строительствоНепреклонные годыО быломОдин день из жизни…Письма-звонки-визитыПривет с большой землиПутешествияРодителиСаров: инструкция по применениюСлово депутатуСлово за словоСпортСпроси священникаТвори доброФемины и политикаФотоконкурсХорошо сказаноЧтивоШколаЭкономика с Дмитрием ФайковымЯзык помощиНомера...архив...26 ноября 2014 (48)03 декабря 2014 (49)10 декабря 2014 (50)Слово — читателюКнига отзывовПоследние обсуждения |  Одинокий лирик с грустными глазами№ 37 от 15 сентября 2010Творческий вечер Гарри Гордона В Саров Гарри Борисович приехал в первую очередь как художник: в рамках живописного симпозиума «Атомный ренессанс» в городской художественной галерее была открыта выставка художников — участников галереи Арт-Яр. На суд саровчан были выставлены пять картин Гарри Гордона. Гарри Борисович Гордон, художник, поэт, прозаик, сценарист. Номинант Горьковской премии, член Союза писателей Москвы, один из редакторов альманаха «Предлог» и журнала «Коростель».Его живопись приписывают к южнорусской школе. Картины Гордона — неторопливые, дышащие светом и удивительным спокойствием морские пейзажи, зарисовки из жизни приморского городка, правдивые и удивительно философские. Здесь нет ярких кричащих красок, работы ненавязчивы и деликатны, но когда проникаешься их тишиной, начинаешь ощущать внутренний свет, исходящий от полотен. Это может быть свет новой мысли, неожиданно пришедшей в голову, или нового настроения. Его картины однозначно не пусты, и тот, кто находится на одной волне с автором, это увидит и поймет. Удивительно, но как о живописце о Гарри Гордоне заговорили не так давно, хотя по образованию он именно художник — окончил Одесское художественное училище и Художественный институт им. В.И.Мухиной (г. Санкт-Петербург). В основном в литературных московских кругах Гарри Борисовича знают как поэта и прозаика. Он — автор поэтических книг «Темная комната», «Птичьи права», романа «Поздно. Темно. Далеко», повести «Пастух своих коров» — лирического повествования о ценности и неповторимости отдельной человеческой судьбы. Кстати, по этой работе сын писателя, режиссер Александр Гордон, снял одноименный фильм, а в 2007-м году прошли съемки еще одного фильма по повести Г.Гордона — «Огни притона». 9 сентября на творческом вечере, который состоялся в городской художественной галерее, Гарри Борисович читал свои стихи и общался со слушателями. — Почему ваш сборник называется «Птичьи права»? — Это в какой-то степени намек на положение поэта в нашем обществе. — Не обидно? — Да нет, отчего. Поэт в обществе редко бывает званым и обласканным гостем. Я, как вы знаете, сперва учился на художника, но на третьем курсе «мухинского» училища меня, что называется, «накрыло» поэзией. В результате я бросил картины и стал заниматься стихами. Поэзия никогда никого не кормила, поэтому, чтобы выжить, приходилось работать по специальности — писать плакаты и лозунги, класть мозаику. Очень скоро я понял, что печатать меня никто не собирается. Не потому, что я такой антисоветчик, а просто не вписывалась моя поэтика в линию партии и правительства. Тогда я стал писать «в стол» и даже представить не мог, что когда-нибудь все это будет опубликовано. Но пришли новые времена — не знаю, хорошие или плохие, — и первый мой сборник «Птичьи права» увидел свет. Потом вышли еще три книги прозы. — Как вы совмещаете живопись, поэзию и прозу? — А никак не совмещаю. Просто выражаю себя. Если выражается в красках, пишу картины. Если выливается на бумагу, сажусь и записываю. Но со стихами в последнее время туго: я перестал писать в конце 90-х. Видимо, иссякло во мне вещество поэзии. — Творческий поток когда-нибудь надолго прекращался? — Да. В 90-х, в годы так называемой перестройки. Тогда ни писалось, ни рисовалось. — Что же делали? — Ничего не делал — водку пил. — Озарение к вам приходит по-разному? — Конечно. Если это стихи, то они рождаются сразу, выливаются на бумагу, иногда даже посреди ночи. Прозу пишу по-другому: двадцать минут сижу и собираюсь с мыслями, хотя проза и стихи, по сути, одно — откровение. Был период в жизни, когда я долго мучился, не мог перейти на прозу, считая, что это — предательство. А потом понял: ничего подобного. Чтобы родилась картина, сперва нужно ее увидеть на своем внутреннем экране. И прочувствовать ее настроение. — С сыном часто спорите, когда работаете вместе? — Случается. Во время работы над первым нашим с ним совместным фильмом по моей повести «Пастух своих коров» он выслушивал мои доводы, но потом срывался на отрицания: здесь надо так и так, говорил, спорил. Гордыня играла. Но потом у него это прошло. Над вторым фильмом работалось проще. В любом из направлений своего творчества, будь то проза, поэзия или живопись, Гарри Гордон — лирик. Он лирик по жизни, натура его, абсолютно аполитичная и чуждая страстям власти, первенства и какой-то бы ни было соревновательности, всегда остается верна одной только музе — глубине и трепетности познания мира, которые не иссякают с годами. Поэтому каждая его работа — всегда новое открытие, откровение для слушателя или зрителя, тоскующего по «незаезженности» восприятия и простоте как в жизни, так и в искусстве. Ольга Головнева Опубликовано на сайте 15 сентября 2010     Читайте также в номере № 37 от 15 сентября 2010
Нет комментариев Написать |