Первая полосаО газете и сайтеРубрикиБизнесБлицБюджетВ прокуратуреВопрос психологуГорода-деревни-мегаполисыГородская дума: Суть событийДайте жалобную книгуДети войныЖильё моёЗаписки отчаянной мамочкиЗнай нашихИспытано на себеИстория с Еленой МавлихановойКолонка юристаКриминфоКрупным планомКультураМалоэтажное строительствоНепреклонные годыО быломОдин день из жизни…Письма-звонки-визитыПривет с большой землиПутешествияРодителиСаров: инструкция по применениюСлово депутатуСлово за словоСпортСпроси священникаТвори доброФемины и политикаФотоконкурсХорошо сказаноЧтивоШколаЭкономика с Дмитрием ФайковымЯзык помощиНомера...архив...26 ноября 2014 (48)03 декабря 2014 (49)10 декабря 2014 (50)Слово — читателюКнига отзывовПоследние обсуждения |  «Zоопарк»: «Театр — это не отдых!»№ 8 от 23 февраля 2011 КультураНижегородский театр одновременной игры «Zоопарк», судя по раскупленным билетам на их спектакли в Сарове, пришелся горожанам по душе: в зале художественной галереи заняты даже приставные стулья, а на входе толкутся люди в поисках лишнего билетика. Что ж, «Zоопарк», пожалуй, самый динамично развивающийся театр Нижегородской области. При этом он — весьма неординарное явление для «купеческой провинции», привыкшей к театру репертуарному, многофигурному, не побоюсь этого слова — имперскому. А здесь — редкая для нас камерность и в списке спектаклей — ни одного проходного, и каждый имеет награды различных фестивалей. При этом у «Zooпарка» нет своего здания, даже нет собственной площадки, нет и строчки в муниципальном или областном бюджете на его содержание. Поэтому создателям театра, его лидерам, ведущим актерам Льву Харламову и Олегу Шапкову приходится прилагать немало усилий, чтобы театр жил. За судьбой «Zooпарка» я наблюдаю уже несколько лет. Поэтому была рада увидеть Льва и Олега на саровской земле. А разговор мы начали с одной из болевых тем. — Полагаю, что отсутствие своей площадки у театра — это не принцип, а стечение обстоятельств. Когда же вы ей обзаведетесь? Лев: — Лена, спроси что-нибудь полегче! У нас огромное желание получить если не здание, то хотя бы какое-то помещение, которые мы могли обжить. Театру нужен свой дом. Но при этом у нас есть желание продолжать ездить по России, не останавливаться на достигнутом. — Так в чем проблема? Лев (смеется): — Никто не приносит нам документы на помещение, никто не дарит. — А самим? Лев: — Как дядюшке Тыкве собирать по кирпичику в год?! Мы были бы рады даже подвалу, как, например, московский «Театр.doc», но — увы! Мы же не в Москве живем, а совсем в другом городе. — Вопрос, который горячо обсуждается в том городе, где вы живете последние два-три года: театральный Нижний Новгород — это миф или реальность? Лев: — Олег Шапков работает в трех театрах. Так что он и есть — театральный Нижний. Олег (смеется): — Вот это подмахнул! Если серьезно, то, на мой взгляд, театрального Нижнего не существует. Или это нас не существует на театральной карте? Как-то местная критика нас не жалует рецензиями: ни хвалебными, ни ругательными… — Я клоню вот к чему. События последнего времени: закрытие курса РАТИ в Нижнем по формальным причинам (студенты только этого филиала оказались выброшенными на улицу), беспрецедентный случай — голодовка в ТЮЗе, расколовшая труппу пополам, изгнание театрального режиссера Кокорина… Соответственно: любит ли публика в Нижнем театры или нет? Олег: — Ты знаешь, по-моему, тут формула проста: если в городе нет своего серьезного театрального фестиваля, то он по определению не может быть театральным. Любой фестиваль — это проточная вода. Если его нет — театральная жизнь застаивается, превращается в болото. Ну, конечно, нижегородские репертуарные театры выезжают на фестивали куда-то. Но сколько мы их объездили! И мы-то знаем, что большинство из них создают один-два человека, и чаще всего это сплошная вкусовщина, где отсутствует серьезная критика. Мы были, к примеру, на фестивале, куда пригласили одного «взрослого» критика из Москвы, а по сути пиарщика одного из крупнейших московских театров. Ну, она и сказала про нас: «Зачем вы пригласили эту самодеятельность?» Никто не протестует против таких формулировок, но мы понимаем, что этот критик в глаза не видел ни одного частного театра, и даже камерного. Но даже при таком подходе мы все равно убеждены: фестиваль Нижнему Новгороду нужен! Не важно, кто его соберет, важно, чтобы он был. Чтобы публика видела, что в театральном искусстве можно создавать крупные формы не числом актеров на сцене, а заложенными идеями. — Подожди! А фестиваль капустников «Веселая коза»? А конкурс «Поют актеры драматических театров» имени Миронова? А фестиваль имени Евстигнеева? Олег: — Стоп! Фестиваль капустников — это фестиваль капустников, и не более того. Мироновский фестиваль — это, на самом деле, региональный тур. Фестиваль Евстигнеева — когда он проходил в последний раз? — Тут не поспоришь. Но вы сами от фестивальной жизни не устали? Мне порой кажется, что вы уже ездите из спортивного интереса: возьмем мы что-нибудь или не возьмем? Олег: — Да мы вообще никогда не заморачиваемся на тему выиграть. Лев: — Награды нас давно не интересуют. Мы ездим на фестивали, где награды даже не предполагаются (таких сейчас тоже много). Интерес один: посмотреть, что происходит в разных точках страны. Это единственная возможность, потому что вряд ли эти театры привезут в Нижний Новгород. Пусть даже не всегда впечатления от увиденного хорошие, но каждый спектакль незнакомой нам труппы — по определению другой. Если ты идешь в любой нижегородский театр, то понимаешь: это Сережа, это Валя, это Леша. И ты знаешь, чего от них ожидать, радуешься, если видишь их рост, огорчаешься неудачам. Но все равно это — вариации внутри замкнутого пространства. Когда же видишь новый для себя театр, то у тебя чистое, абсолютно зрительское, а не актерское восприятие. — Ну и для вас: каждый новый город — новый зритель, новая оценка вашей работы. Соответственно, как складываются ваши взаимоотношения с саровской публикой? Как оно вам, в Сарове? Олег: — Да хорошо! Публика, по большому счету, везде одинаковая. Но, на мой взгляд, по интересу вашего зрителя в городе ощущается нехватка той самой проточной воды. И фактура, и подача сценического материала нашим театром, конечно, требует от зрителя привыкания, вхождения, но он быстро подхватывает то, что мы предлагаем. Что приятно — саровский зритель открыт для эксперимента над собой. Театр — это не отдых, это работа над собой. Здесь не развалишься, как перед телевизором, не будешь жевать попкорн, не нажмешь кнопку переключения. Театральное зрелище нельзя поглощать, как еду, с отвлечениями и перекурами. Зритель должен хотеть поглощать эмоции. И он открыт для этого. Саровский зритель не такой доверчивый, но и он попадает в наши ловушки. — Ага! Вот мы и добрались до вопроса, который я очень люблю. Он, с одной стороны, простой, с другой — сколько театров, столько и ответов на него. Итак: миссия театра — предлагать публике пищу для серьезных размышлений и «поднимать» ее до определенных эстетических высот или, напротив, идти к ней, предлагать то, что она желает видеть? Олег: — У нас один ответ: конечно, поднимать зрителя к себе! Мы играем только то, что нам самим интересно. Лев: — Подождите! В этом вопросе вообще неправильная география! — Раскусил мой подвох… Лев: — Что значит «поднимать» или «спускаться»? У нас есть свои представления о жизни, следовательно, своя эстетика (у меня своя, у Олега своя). На стыке этих эстетик и представлений возникает какой-то общий продукт, и мы приглашаем зрителя поиграть с нами полтора-два-три часа по нашим правилам. Если играют — это очень здорово. А пытаться играть по правилам зрителя, как это делают очень многие театры с постперестроечных времен, — это абсурд! Потому что не существует какого-то усредненного зрителя, не существует идеального зрителя, не существует зрителя, который любит только комедию положений и терпеть не может трагедию. Существуют либо хорошие спектакли, либо не хорошие; спектакли, которые увлекают зрителя, и спектакли, которые не увлекают. Конечно, есть более простые правила игры, есть более сложные. Я согласен с Олегом: театр — это труд для зрителя. — Я как-то давно слышала от известного театрального режиссера воздыхания на тему, как нужен театру талантливый зритель… Лев: — Я только что придумал отличную метафору! Мои бабушка и дедушка, как все настоящие интеллигенты советского времени, инженеры-строители, очень любили отгадывать кроссворды. Их печатали в разных периодических изданиях. Но больше всего бабушка и дедушка любили кроссворды в журнале «Наука и жизнь». И у них был принцип: мы отгадываем их до последнего слова! На это уходило порой несколько недель. И когда оставалось два или три слова, и бабушка с дедушкой понимали, что ответа не знают, то открывали «Сталинскую энциклопедию», где можно было найти ответ на любой вопрос. Полностью разгаданный кроссворд был предметом гордости. Сегодня печатают огромное количество кроссвордов, даже целые сборники. Но они рассчитаны на обывателя, на то, чтобы просто занять время, и потому сложностью не отличаются. Ты знаешь сейчас людей, которые бы гордились, что отгадали сканворд в глянцевом журнале? И я не знаю. Гордишься, когда достигаешь результата тяжелым трудом. Вот и с театром так же: чем более сложную постановку тебе предлагают, а ты можешь ее понять, осознать, разгадать, чем тяжелее твой зрительский труд, тем больше удовлетворения ты получаешь. Мы — за такой театр. Елена Трусова, фото Алексея Березина, Полины Аношиной Опубликовано на сайте 23 февраля 2011 Читайте также в рубрике Культура
Читайте также в номере № 8 от 23 февраля 2011Все статьи в номере № 8 от 23 февраля 2011Нет комментариев Написать |