Первая полосаО газете и сайтеРубрикиБизнесБлицБюджетВ прокуратуреВопрос психологуГорода-деревни-мегаполисыГородская дума: Суть событийДайте жалобную книгуДети войныЖильё моёЗаписки отчаянной мамочкиЗнай нашихИспытано на себеИстория с Еленой МавлихановойКолонка юристаКриминфоКрупным планомКультураМалоэтажное строительствоНепреклонные годыО быломОдин день из жизни…Письма-звонки-визитыПривет с большой землиПутешествияРодителиСаров: инструкция по применениюСлово депутатуСлово за словоСпортСпроси священникаТвори доброФемины и политикаФотоконкурсХорошо сказаноЧтивоШколаЭкономика с Дмитрием ФайковымЯзык помощиНомера...архив...26 ноября 2014 (48)03 декабря 2014 (49)10 декабря 2014 (50)Слово — читателюКнига отзывовПоследние обсуждения |  Достоевский не в джинсе№ 51 от 21 декабря 2011 Культура23 и 24 декабря театр драмы приглашает на премьеру спектакля «Село С.» по повести «Село Степанчиково и его обитатели» Ф.Достоевского. Режиссер-постановщик — молодой московский режиссер Денис Азаров. С его постановками саровская публика уже знакома. Во всяком случае, та, которая ходит в Дом ученых. Именно на этой сцене столичная «Новая опера» показывала концертные версии опер «Олеко» и «Свадьбы Фигаро» в постановке Дениса. Судя по ним, молодой режиссер не прячется за богатые декорации и костюмы. Он уверен в своих силах, умеет найти даже в замыленной частыми постановками драматургии свежесть, четко знает, о чем хочет рассказать зрителям. Буквально за несколько дней до премьеры мы встретились с Денисом после дневной репетиции, чтобы хоть краем глаза заглянуть в постановочную кухню. — Денис, как началось сотрудничество с нашим театром? — О! Это долгая история, — смеется Денис. — Я даже уже не помню, после какого именно моего спектакля, привезенного в Дом ученых, меня познакомили с начальником вашего департамента культуры Еленой Георгиевной Рогожниковой. Она выразила желание, чтобы я что-нибудь поставил на сцене саровского театра драмы, и попросила список того материала, который я хотел бы поставить. Вот из этого списка уже театр и выбрал «Село Степанчиково…». Потом у вас произошла смена руководства театра, потом прошло еще какое-то время, и, наконец, я добрался до Сарова. — Почему «Село Степанчиково»? Почему Достоевский, который пьес не писал? — Не писал. Но как сказал Всеволод Эмильевич Мейерхольд, Достоевский — это самый театральный автор, который существует, а «Преступление и наказание» — самый лучший драматургический материал. Согласитесь, мнению Мейерхольда стоит доверять. А «Село Степанчиково» — потому, что это та история, которая буквально преследует нашу страну. С одной стороны, это люди, у которых не хватает характера сказать «нет» по собственной интеллигентности. С другой, тем же самым людям при определенных условиях не стОит, по народной поговорке, давать кусать палец — по локоть откусят. И все никак не удается нам избавиться от тех Фом Фомичей, которые нас окружают до сих пор. И мне хотелось сделать из этой истории спектакль, который посеял бы зерна размышлений в зрителей: не пора ли что-то менять в самих себе, в отношении к окружающим? — Поскольку Достоевский — не драматург, вы сами взялись за инсценировку или искали готовый материал? — Я взялся за работу сам, но не могу назвать это инсценировкой, скорее сценической версией. Я взял прекрасную прозу Достоевского, нарезал ее на фрагменты, выстроил в определенном порядке, но в этом материале нет ни одного слова, которое я бы сам приписал. Конечно, мы немножко хулиганим с цитатами, благо сценическая версия более свободная и это допускает. — А как насчет режиссерского взгляда? Очень модно брать классику и пересказывать ее на современный лад. Или из трагедии делать комедию. — Честно говоря, я боюсь определять жанр своих постановок, потому что жанр — это определенные рамки. Мне уже задавали актеры вопрос, рассматривая макет будущих декораций: «Что это за жанр»? Я пошутил: «Русский психологический театр…» Честно: в джинсы обитателей села Степанчиково мы затягивать не будем. Но мы пытаемся найти в этой грустной истории юмор, много юмора, и где-то местами, вероятно, появляется гротеск, но не гоголевский, а присущий именно Достоевскому. Это село, но некоторые его жители считают себя аристократами. Вот эту атмосферу мы и хотим создать на сцене. Но мне трудно уже оценить жанр, поскольку мы в работе и не можем быть объективными. — Для приглашенного режиссера всегда проблематично собрать актерский ансамбль, не зная труппы… — Кого-то я видел по фотографиям, кого-то заметил во время репетиций в те моменты, когда приезжал в Саров, смотрел спектакли в записи. — И на ком же остановились? — Наша команда собиралась по крупицам, постепенно. На роль Фомы Фомича я выбрал Анатолия Викторовича Наумова. Это сложнейшая роль, к примеру, ее исполнял когда-то Сергей Юрский. И сложность в том, что очень легко скатиться в карикатуру или даже оправдать его, сделать положительным героем. А этого нельзя допустить. И, на мой взгляд, судя по тому, что делает Анатолий Викторович, я думаю, что угадал с выбором. И все думаю, почему этот великолепный актер практически не занят в репертуаре? Опять же — Эмма Ивановна Арсеньева, которую я пригласил на роль Крохоткиной. Это маленькая роль, а в моей сценической версии просто скупа, но обойти ее невозможно! В спектакле занята и молодежь, выпускники Нижегородского театрального училища, которые работают в театре буквально первый сезон. Эта хулиганская мысль — объединить на сцене мастеров и молодежь — оказалась, мне кажется, удачной. Потому что ребята при-шли талантливые, обученные, с азартом окунувшиеся в работу, и они могут много взять от старшего поколения. Мне вообще ваши актеры нравятся. Честно признаюсь, у меня был опыт постановки в одном из российских городов, и опыт весьма неприятный. Когда ехал в Саров, переживал: неужели все это придется пройти заново? И был приятно удивлен, когда буквально с первых дней работы возникла хорошая творческая атмосфера. Мне иногда кажется, что я в РАТИ. Вот там обычно ставят: с дружескими шутками, горячими обсуждениями, предложениями, с азартом. И нет никаких конфликтных ситуаций на репетиционной площадке. А это свидетельство высокого профессионального уровня актеров. — Сейчас я употреблю модное слово «тандем», но применю его к вам и художнику-постановщику Владимиру Николаевичу Ширину. Как здесь складываются отношения? — Полное взаимопонимание. Я обычно работаю с определенным художником-постановщиком, поскольку знаю, что мне предложат. И это важно, поскольку я искренне считаю художника соавтором постановки. Когда мы впервые встретились с Владимиром Николаевичем, я постарался объяснить, что хочу. Приехал спустя какое-то время, и он предложил мне четыре варианта эскизов. Причем каждый — точное попадание. Было сложно выбрать. Мне очень нравится, что Владимир Николаевич очень точно чувствует жанр. На сцене нет ничего лишнего, а это важно. — И последний вопрос. Несмотря на возраст, за вашими плечами серьезный режиссерский опыт. Сложилось ли у вас режиссерское кредо? — Вряд ли это можно назвать кредо, но я совершенно точно никогда ни за какие деньги не буду браться за плохой драматургический материал типа Куни. Потому что как бы ни был силен режиссер, какая бы крепкая актерская команда ни собралась, сделать из плохой драматургии хороший спектакль невозможно. И еще. Никогда не буду смотреть на провинциального зрителя свысока. Зритель везде одинаков: в столице, в областном городе, в провинции. Нет режиссуры для столиц и провинций и нет такой драматургии. Ставить надо всегда честно, так, как считаешь нужным. Пожалуй, и все. Е.Трусова, фото Е.Пегоевой Опубликовано на сайте 22 декабря 2011 Читайте также в рубрике Культура
Читайте также в номере № 51 от 21 декабря 2011
Нет комментариев Написать |