Первая полосаО газете и сайтеРубрикиБизнесБлицБюджетВ прокуратуреВопрос психологуГорода-деревни-мегаполисыГородская дума: Суть событийДайте жалобную книгуДети войныЖильё моёЗаписки отчаянной мамочкиЗнай нашихИспытано на себеИстория с Еленой МавлихановойКолонка юристаКриминфоКрупным планомКультураМалоэтажное строительствоНепреклонные годыО быломОдин день из жизни…Письма-звонки-визитыПривет с большой землиПутешествияРодителиСаров: инструкция по применениюСлово депутатуСлово за словоСпортСпроси священникаТвори доброФемины и политикаФотоконкурсХорошо сказаноЧтивоШколаЭкономика с Дмитрием ФайковымЯзык помощиНомера...архив...26 ноября 2014 (48)03 декабря 2014 (49)10 декабря 2014 (50)Слово — читателюКнига отзывовПоследние обсуждения |  Геннадий Чепанов: «Если бы я асфальтировал в дождь, меня бы расстреляли»№ 4 от 25 января 2012 Фемины и политикаСегодняшний гость клуба «Фемины и политика» — бывший директор муниципального Дорожно-эксплуатационного предприятия (ДЭП), депутат городской думы 3-го и 4-го созывов Геннадий Николаевич Чепанов. — Будучи чиновником, вы пошли в депутаты. Тогда не было нынешней моды, когда директора муниципальных предприятий становятся народными избранниками. Зачем вам это было нужно? — Тогда ситуация была другая. Я работал во ВНИИЭФ, у Гусакова в УМиАТ. Когда внииэфовские автобусы стали передавать в город, я этим занимался. И А.Голофастов (директор Горавтотранса. — Авт.) предложил мне работать у него. Я согласился. Постепенно предприятие стало набирать обороты и превратилось в огромную и сильную структуру. У нас было порядка 400 единиц транспорта, около 700 работников. Мы обслуживали весь город. Заказы были, голова не болела. Первым ударом для нас стало банкротство УС-909. На него работало около 90 единиц транспорта. Это минимум 100 человек сразу становятся безработными. Куда их девать? Я прихожу в администрацию к Каратаеву: «Геннадий Закирович, вот такая ситуация». А он отвечает: «А мы тут при чем? Думайте сами, что будете делать». Через месяца три кого-то из пенсионеров уволили, кого-то перевели — как-то выкрутились. Тогда администрация, чтобы создать «конкуренцию», покупает технику «Металлику», КБУ, и наши водители вновь остаются без дела. Ситуация была на грани краха. Прихожу к начальнику УМХ Базовому, а он говорит, что другие тоже хотят развиваться. И с того момента Горавтотранс стал ужасно хромать, начались проблемы с деньгами, бензином. В 1999 было принято решение его реорганизовать. А перед этим была первая водительская забастовка. Мне опять «повезло» — Саша (Голофастов. — Авт.) уезжает в отпуск, а мне приходит официальная бумага от профсоюзного комитета. Среди требований было повышение зарплаты и увольнение директора. Ни один водитель не вышел на маршрут. Я сразу пошел в администрацию к первому заму Каратаева Юнакову (Горавтотранс замыкался на него), он смотрит на меня и говорит: «Я ничего не знаю. Неси письмо, будем думать». Собрали согласительную комиссию, но городская администрация встала в позу и даже подала на забастовщиков в суд. А он признал их действия законными. Через неделю все требования были выполнены, правда, Голофастова не убрали — он работал до 2006 года и все время надеялся уйти куда-то. Он верил, что после выборов (главы администрации. — Авт.) его Димитров возьмет к себе замом. Я Димитрова спрашиваю: «Валерий Дмитриевич, вы же обещали, что Голофастов перейдет к вам в администрацию», а он — «Это он тебе сказал? Да ладно, что ты ему веришь!». Когда были выборы, он многим что-то обещал, у него такой подход — всех использовать. После забастовки городская администрация принимает решение о создании нового предприятия на базе Горавтотранса. Распоряжение о создании ДЭП и назначении меня директором вышло первого июня. Мне передали 780 человек — всех, кто был не нужен Горавтотрансу. Причем Юнаков говорит: «Ты бери всех, а потом потихоньку от них избавляйся». Вечером 30 июня КБУ пригнал нам всю свою технику, а первого июля пришел весь народ. После большого скандала мы поделили с Горавтотрансом четыре этажа административного здания. За нами остался первый и третий. Кабинетов не было вообще. Первый месяц бухгалтерия и каменщики работали в одном помещении, денег — ноль, бензина — ноль. — Поэтому вы решили стать депутатом — надоело биться головой об стену? — Да. Началась жесткая борьба за заказы, причем депутаты поначалу в этом сильно участвовали — они были во всех конкурсных комиссиях с правом решающего голоса. Но сразу возникают проблемы. Если ты работник муниципалитета, должен и дружить с руководством, и в думе что-то из себя представлять. Сейчас-то все проще. Уже нашу последнюю думу Димитров сделал под себя. Когда мы избрались, он еще директорами не управлял. Но многих подтянул обещаниями. А всех, кто были против него (наша команда), никого не пропустил. — А почему вы были против? — Когда узнал, что будут выборы (главы администрации. — Авт.) и сменят руководство. В принципе, большого секрета не было. Было проведено социологическое исследование. Оно показало, что у Орлова, которого в то время раскручивали, 5-10%, а у Каратаева — стабильно 80%. Если бы он боролся за себя, никто его бы не победил. Жигалов прямо говорил: «Мы вам предлагаем работать с нами. Каратаева однозначно не будет». — «А как вы это сделаете?» — «Будут внесены изменения в Устав (а к тому времени уже вышел 131-й закон), чтобы главу выбирать думой». Прямыми выборами победил бы Каратаев. Я сразу пошел к Юнакову и все ему рассказал, тем более что мне этого не запретили делать. Он говорит: «Да ладно, Николаич, мы не одну думу пересидели». — «Палыч, сто процентов гарантии — проиграете». — «Что делать будем?» — «Надо, чтобы при голосовании за Устав не было двух третей. Вам главное — выжить». Смотрю — мнется: «Николаич, мне один наш друг сказал, что шансов у них нет, у них сплошные нарушения. Если что, референдум проведем». — «Палыч, вас просто дурят». Я этого друга потом встретил и говорю: «Слава, ты чего плетешь-то?» — «Да вот мы, у нас газета…» Я с ним поговорил и понял — он их подставляет. А у меня как раз в этом году был юбилей — «полтинник». Иду к Каратаеву с приглашением, задаю вопрос: «Ну как вы с выбором?» — «Иду». — «Знаете, вы проиграете, если будете так надеяться». — «Да нет, мне говорят, что у нас все нормально». — «Референдум, что ли, хотите провести? Пригласите юриста, и он вам скажет, что администрация не может инициировать референдум. На это имеют право только граждане и дума. Ведь все погибнут и все развалится». — «Да ладно, все будет нормально». Я вышел из его кабинета и понял, что Каратаев уже проиграл. Потом на место Юнакова посадили Димитрова. Задача была — выбрать Орлова, который имеет право предлагать кандидатуру главы администрации. А дальше цепочка пошла. Впрочем, это скучная тема. — Ну почему же? Наоборот, впервые в нашем клубе слышим не дифирамбы в адрес каратаевской администрации. Мы наводили справки и выяснили, что у вас было много предложений для новой администрации по дорогам, озеленению и т.д. — Конечно. Но самое страшное — другое. Кадровая политика. Старая администрация при всех своих недостатках и достоинствах никогда никого не обидела. С Каратаевым всегда было просто, к нему в любое время можно было прийти, и он нас, директоров-муниципалов, очень ценил. Есть ли политика в кадровом вопросе у нынешней администрации? Думаю, ее вообще нет. Как можно было взвалить на женщину, бывшего эколога, руководство ДГХ? А когда я об этом сказал Димитрову, он ответил: «Ничего, научится!» Или назначить директором Центра ЖКХ человека, который ни в одной думе никогда толком не работал? Или бывшего военного, кандидата педагогических наук поставить на городское хозяйство? Зачем отдали в частные руки участок саночистки? Он бесперебойно работал. Мы имели около двух миллионов прибыли. Причем нам четыре года не увеличивали цены за кубометр вывозимого мусора. Я только ушел — она возросла в четыре раза. Глава администрации — это крепкий хозяйственник и немного политик. Он должен хорошо организовать городское хозяйство — больше от него ничего не надо. Когда Димитров пришел, я думал, он будет нормальным мужиком. Действительно, поначалу вникал, а через год у него началась мания величия, появились подхалимы. — Сейчас модная тема — саровский инновационный кластер. Как вы считаете, реально ли под эту амбициозную задачу подстроить наш город, чтобы он был красивым, эстетичным, более-менее европейским? — Конечно, реально. Не будем говорить о культуре граждан, но элементарно содержать город в чистоте можно. Просто надо чуть-чуть изменить подход. Поддерживать тех, у кого есть инициатива, кто хочет работать лучше. Нельзя иметь богатое предприятие, если ты плохо организуешь работу. Я смотрю, как летом ДЭП кладет асфальт. Если бы я асфальтировал в дождь, меня бы расстреляли. В этом году делали кусок улицы Советской — три дня шел дождь и три дня они клали асфальт. Никто не проверяет. Профессионализм упал, хороших специалистов убрали, некоторые сами ушли. Я был в шоке, когда узнал, что три года не было повышения зарплаты. Когда я уходил, у меня семь тысяч получал уборщик территорий, и сейчас столько же. Кто за такие деньги будет работать? В этом году, якобы, повысили на 15%, но это все равно не те деньги. Когда я был директором, у моих рабочих была самая большая зарплата из всех муниципальных предприятий. И на меня всегда наезжали, а я всегда воевал за деньги. У нас, к сожалению, политика руководства города такая: можно все сделать хорошо либо дешево, либо бесплатно. Это неправильно. Нужно увеличивать процент механизированной уборки, чтобы по максимуму заменить людей. Ведь что значит почистить остановку вручную от горы слежавшегося снега? Как они, бедные, работают? Если бы у меня было много бобкэтов и мне бы за них платили, быстро бы все убиралось. Мы так и делали, сократив количество людей, а значит, и расходы на самую затратную статью — зарплату со всеми налогами. — Когда вы приняли решение уйти? — Наше предприятие заняло второе место в России и первое в области. И вдруг ко мне с внеплановой проверкой приходит налоговая инспекция. А мне все четыре года, пока я был директором, область выдавала удостоверение лучшего налогоплательщика. Мы были на третьем месте по налогам после ВНИИЭФ и Энергоуправления. Работали они недели три, нашли нарушения на 60 тысяч. И вдруг проверка пошла по второму кругу и шла пять месяцев практически до моего ухода. В конце июля меня вызвал Димитров и сказал: «Ты сможешь написать заявление об уходе?» Я ему отвечаю: «Если вы считаете, что мне нужно уйти, я готов написать заявление». — «Прямо сейчас готов?» — «Готов, только я уйду с работы первого октября, когда закрою все заказы (а их было миллионов на восемьдесят), чтобы потом не сказали, что Чепанов развалил ДЭП». — «А почему так долго?» — «А что, у вас есть кто-нибудь на примете?» — «Нет, но найдем специалиста». — Вы переживали, когда поняли, что «вас уходят»? — Да нет, я знал, что это неизбежно. Воевать я не хотел. Но ФСБ проверяла ДЭП даже после того, как я ушел из директоров и из депутатов. — И немудрено: ходят слухи, что ваш дом тянет на 30 миллионов… — Я строил свой дом почти на зарплату. Она была высокая, а цены на стройматериалы низкие. У меня дом из силикатного кирпича за 16 копеек штука. Другие мои соседи покупали кирпич за 10-15 рублей. Не забывайте, что я человек деятельный и никогда не занимался только своей работой. Я параллельно работал у своих друзей в одной московской компании и основные деньги заработал там. А в этом году сделал к дому пристройку — теплый гараж. Строил три месяца сам с сыном, потому что нет ни техники, ничего. — Как прошел ваш последний день на работе? — У нас с Димитровым была договоренность, что я никому не показываю, что больше не буду директором. До последнего я требовал, мы все работы выполняли. Перед последним днем работы собрал весь коллектив, поблагодарил, сказал, что ухожу. Конечно, народ плакал. Со всеми попрощался и больше в ДЭПе я ни разу не был. — А сейчас сердце не болит за то, что в городе творится? — Сначала очень переживал. Но первые две зимы были нормальные, снега особого не было. А когда он выпал… Это был первый сигнал. А в том году, когда снег был большой, они просто завалились. И в этом году тоже заваливаются. Это при той технике и той помощи, которая им оказывается администрацией. Я не знаю, какой у них сейчас бюджет, но судя по тому, сколько они вывозят снега, им дают много денег, потому что это самая дорогостоящая процедура. — Представьте, что вам снова предложили должность директора ДЭП. Что бы сразу изменили? — Надо вернуть нормальные технологии, начать нормально убирать и содержать город. Что говорить, когда работает комплекс машин, и там даже нет мастера? Так не бывает. Чтобы что-то отладить, там надо присутствовать не только среднему, но и высшему руководству. Нельзя сокращать квалифицированных пенсионеров, прежде чем они не передадут опыт молодым. — Если бы вам предложили вернуться?.. — Да, можно было бы поработать. Алла Шадрина, фото Елены Пегоевой Опубликовано на сайте 27 января 2012    Читайте также в рубрике Фемины и политика
Читайте также в номере № 4 от 25 января 2012
Комментарии
НаписатьЕсли вы хотите ответить кому-то, нажмите ссылку "Ответить" под его комментарием. Другие советы |
