Первая полосаО газете и сайтеРубрикиБизнесБлицБюджетВ прокуратуреВопрос психологуГорода-деревни-мегаполисыГородская дума: Суть событийДайте жалобную книгуДети войныЖильё моёЗаписки отчаянной мамочкиЗнай нашихИспытано на себеИстория с Еленой МавлихановойКолонка юристаКриминфоКрупным планомКультураМалоэтажное строительствоНепреклонные годыО быломОдин день из жизни…Письма-звонки-визитыПривет с большой землиПутешествияРодителиСаров: инструкция по применениюСлово депутатуСлово за словоСпортСпроси священникаТвори доброФемины и политикаФотоконкурсХорошо сказаноЧтивоШколаЭкономика с Дмитрием ФайковымЯзык помощиНомера...архив...26 ноября 2014 (48)03 декабря 2014 (49)10 декабря 2014 (50)Слово — читателюКнига отзывовПоследние обсуждения |  Наш звездный мальчик№ 16 от 18 апреля 2012 Культура«Актерское творчество идет от Бога. В человеке должно быть изначально заложено это зерно. Но его это нужно взращивать, правильно ухаживать за растущим деревом. Главное — не ставить перед ним никаких преград». Несколько лет назад имя Паши Ушакова было практически у всех на слуху. Очаровательный мальчуган, визитной карточкой которого была песенка Л.Вайкуле «Чарли», был настоящей звездой саровской сцены: пел, танцевал, играл в КВН. Прошли годы, но 21-летний Павел все также предан сцене, которая стала теперь неотъемлемой частью его жизни. Наш юный земляк заканчивает в этом году драматическое отделение Нижегородского театрального училища им.Е.А.Евстигнеева. Веселый и находчивый Когда Паше было четыре года мама отдала его в вокальную студию Софьи Ванеевой. Сначала мальчик отнекивался, все было для него чужим, непонятным, но очень скоро он привык к новому образу жизни. — С Софьей Ивановной было очень интересно заниматься, она не терпела от меня непослушания, усмиряла мой строптивый нрав. А я ведь был очень озорным и непосредственным ребенком, мог сказать, что душе угодно. Я часто выступал, и после концертов мне постоянно дарили то конфеты, то шоколадки. А я был большим любителем колбасы. И вот однажды, после очередного сладкого презента, не выдержал и сказал: «Будьте так любезны, в следующий раз принесите мне колбасу, а не конфеты». И что вы думаете, потом мне действительно принесли копченую дивеевскую колбасу! Паша родился в простой семье, жил с родителями в небольшом доме на Речной. Мальчуган много времени проводил на улице, гулял в лесу, играл с друзьями. Родители старались ни в чем не ограничивать ребенка, но попутно направляли сына в нужное русло. В 1999 году Паша поехал на первый в своей жизни вокальный конкурс. Постепенно его «певческая карьера» стала набирать обороты. Павел — лауреат многочисленных конкурсов. Мальчику довелось выступать на одной сцене с Олегом Газмановым и Иосифом Кобзоном. Детство у Паши было бурное, ведь творческая карьера предполагает постоянные разъезды. Разумеется, это не могло не отражаться на учебе. — В школе я был не очень послушным учеником, — признается Павел. — Сначала учился в школе №12, потом перешел в первую. Из уроков мне нравились только история и география. До сих пор помню уроки труда, когда мы с мальчишками мастерили лопаты, а я умудрился каким-то непонятным образом сделать лопату наоборот, у меня получилась перевернутая трапеция. Не скрою, когда я был маленьким, чувствовал свою популярность, знал, что мое имя известно многим людям в городе. Наверное, это как-то отражалось на самооценке. Хотя я не могу сказать, чтобы моя «звездная болезнь» как-то отчетливо и остро проявлялась. Вообще само понятие звездной болезни можно трактовать по-разному. Мне кажется это некая степень свободы. Когда просто хочется творить, неважно что, неважно где. Тебе просто необходим выплеск энергии, иногда позитивный, иногда негативный. Педагог по вокалу Софья Ивановна Ванеева стала для маленького Паши второй мамой — так они сразу договорись. Им обоим было комфортно общаться в таких почти что семейных рамках. Ребенок прислушивался к советам своего педагога. Бывали моменты, когда мальчуган вел себя уж очень раскованно и дерзко. Но женщина никогда не сердилась, напротив, относилась к таким фокусам своего юного подопечного с юмором. Помимо занятий вокалом Паша занимался в музыкальной школе, учился играть на флейте. После того как 14-летний Паша окончил музыкальную школу, его пригласили в кавээновскую команду «Эпицентр». Софья Ивановна не очень обрадовалась этому, потому что прекрасно понимала, что КВН — это уход от профессионального дела, которым занимался ее воспитанник. И Павел действительно ушел, мотивируя это тем, что у него начинается ломка голоса. Небольшая ссора между учителем и учеником имела место. Правда, потом Паша вернулся к своему горячо любимому педагогу по вокалу и во всем покаялся. — С одной стороны, КВН повлиял на меня хорошо. Ведь это была уже игра, да еще, случалось, на большой сцене. В команду я пришел таким энергичным, раскованным, независимым пареньком. И чувство командности меня слегка придавило, сдержало — это хорошо. Я научился работать в коллективе, понял, что нужно проявлять творческую инициативу, исходя из общих интересов. В общем, я повзрослел. С другой стороны, благодаря кавээну приобщался к такой веселой молодежной жизни, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Несколько лет Паша самозабвенно играл в КВН, а в девятом классе пришел в театральную студию, в которой на тот момент преподавали Эмма Ивановна и Виктор Тимофеевич Арсеньевы. Именно тогда молодой человек познакомился с миром театра. — До этого, если честно, я имел смутное представление о том, что такое театр. Помню, когда я был еще совсем маленьким, мы с мамой побывали в московском театре российской армии. Зашли в зал во время действия, тихонько сели на свои места, и тут я увидел на сцене пьяного человека, который для меня лично очень правдоподобно играл. Боже мой, как я хохотал, во весь голос заливался. Люди, сидевшие рядом, смотрели на меня, как на сумасшедшего. Игра на грани В театральной студии Павел отучился два года. Эмма Ивановна Арсеньева была строгим, очень требовательным педагогом. Павел признается, что частенько пропускал занятия. Но именно тогда молодой человек определился с выбором будущей профессии. После окончания школы Паша поехал поступать в московские театральные вузы. Но юноша вел себя не так, как полагается артисту — был зажатым и сдержанным. — Поступление — это большая лотерея, кому-то везет, кому-то нет. Кроме того, многое зависит от преподавателей, которые сидят в комиссии. Очень часто педагоги отбирают абитуриентов для будущих спектаклей. У них уже есть творческие планы на пять лет вперед, и они ищут нужные типажи, образы: кому-то нужен высокий парень, кому-то полный. Как правило, физические данные — это главный критерий отбора. Но есть тут еще один нюанс — это ошибка. Педагоги очень часто ошибаются. К примеру, Константин Райкин, являющийся моим кумиром, относится очень серьезно к этому делу. Перед прослушиванием он обязательно идет в церковь, молится Богу, чтобы тот помог ему сделать правильный выбор. Потому что опыт не всегда помогает. Ведь люди разные бывают, не все они однотипажные. Порой есть в человеке ледяная стена, а за ней огонек. Не каждый преподаватель может разглядеть этот огонек, увидеть свет в незнакомом ему человеке. В Москве Паше не повезло, его не приняли ни в одно театральное училище. Сначала он очень переживал по этому поводу, а потом смирился и успокоился. В нижегородское театральное училище Павел поехал поступать с легким сердцем — спокойный, уверенный в себе, абсолютно раскрепощенный. Юношу приняли с распростертыми объятиями. — Я поступил на курс к Льву Серпионовичу Белову. Это очень серьезный мастер, у него в свое время учился Андрей Звягинцев. Мне безумно повезло с учителем, но, к сожалению, на втором курсе Лев Серпионович от нас ушел по личным обстоятельствам. Для всей нашей группы и для меня лично это было огромное потрясение. Ведь он был для нас Космосом. Лев Серпионович — энциклопедически-образованный человек, он прочел огромное количество книг, многое знает. Учитель давал нам толчок, и это происходило непринужденно. Помню, как он говорил нам на первом курсе: «Если вы не прочитаете труд Станиславского «Моя жизнь в искусстве», мне с вами не о чем разговаривать». И мы тут же брали в руки книги. Не раз во время учебы у Паши возникали мысли о том, что театр и сцена не для него. Но это правильно, так и должно быть. Без этих душевных смятений разве может жить и творить настоящий актер? Все мы порой сомневаемся в своих способностях, одних такие терзания души и сердца закаляют, других ломают. На третьем курсе Павел сделал самостоятельную режиссерскую работу. Вместе со своими одногруппниками юноша поставил первое действие из пьесы Николая Робертовича Эрдмана «Самоубийцы». После чего Паше разрешили поставить спектакль на сцене учебного театра. И это впервые в истории театрального училища. Павел не планирует возвращаться в Саров после окончания училища, на то есть свои причины. — К сожалению, здесь нет культурной среды. В Сарове можно погрузиться в тихую, размеренную, в чем-то закрытую жизнь и не захотеть чего-то большего. Я понимаю, что у меня мало образования, поэтому мне очень хотелось бы уехать в Санкт-Петербург и попробовать поступить на режиссерское отделение. Плюс ко всему, я хочу самостоятельности, это нужно для харАктерного становления. Важно почувствовать себя взрослым человеком. Мне хочется заниматься актерским искусством, я понимаю, что не раскрыт, мне есть куда стремиться. Наверное, мое амплуа — острохарактерные роли, болезненные натуры, люди не от мира сего. Игра на грани — вот к чему я стремлюсь. Но я также чувствую, что есть во мне что-то режиссерское: образное мышление, стремление мыслить сценически, желание организовывать процесс. Работу режиссера можно сравнить с работой дирижера. Но в первую очередь режиссер — это все-таки переводчик. Он переводит язык букв на язык сцены. По сути, настоящий режиссер должен уметь все, быть многопрофильным. И я буду к этому стремиться. Екатерина Борискова, фото из архива Павла Ушакова Опубликовано на сайте 26 апреля 2012  Читайте также в рубрике Культура
Читайте также в номере № 16 от 18 апреля 2012
Нет комментариев Написать |