Первая полосаО газете и сайтеРубрикиБизнесБлицБюджетВ прокуратуреВопрос психологуГорода-деревни-мегаполисыГородская дума: Суть событийДайте жалобную книгуДети войныЖильё моёЗаписки отчаянной мамочкиЗнай нашихИспытано на себеИстория с Еленой МавлихановойКолонка юристаКриминфоКрупным планомКультураМалоэтажное строительствоНепреклонные годыО быломОдин день из жизни…Письма-звонки-визитыПривет с большой землиПутешествияРодителиСаров: инструкция по применениюСлово депутатуСлово за словоСпортСпроси священникаТвори доброФемины и политикаФотоконкурсХорошо сказаноЧтивоШколаЭкономика с Дмитрием ФайковымЯзык помощиНомера...архив...26 ноября 2014 (48)03 декабря 2014 (49)10 декабря 2014 (50)Слово — читателюКнига отзывовПоследние обсуждения |  Заповедный уголок земли русской2009 избранное Города-деревни-мегаполисыОт Нижнего Новгорода до села Ильино-Заборское Семеновского района всего ничего, по прямой каких-то восемьдесят километров, но чем дальше уезжаешь от областного центра по кировской дороге, тем реальнее становится ощущение, что попал на столетие назад. …Триста лет назад, когда ходил по Руси со своим отрядом атаман Степан Разин, его правой рукой был Илья Долгополов — крестьянский сын, умелый охотник да храбрый воин. Но поймали вольного Стеньку царские прислужники, и распался весь его отряд. А Илья с товарищами пошли на север, в леса, подальше от царского глаза. Однажды, миновав темный непролазный бор, вышли они к речке Белбаж, и решил Илья остановиться в этом глухом заповедном месте, где ходили лишь марийские охотники. Поставили несколько изб да стали заниматься крестьянским делом. А марийцы стали называть Илью «заборским», за бором живущим. Так и сохранило село имя своего основателя…О том, что гулял в этих местах грозный атаман, и поныне рассказывают старожилы села. И до сих пор ходит легенда о зарытом Стенькой кладе. Многие кладоискатели в разные времена пытались его найти, да никому он не дался… Со временем широко, привольно раскинулось Ильино-Заборское по берегам реки. Дома не толпятся, как в городе, вокруг малюсенького пятачка двора, а вольготно стоят в глубине крепких подворий. А за домами скотные дворы, грядки со всевозможными овощами, рядки картошки, фруктовые деревья, кусты — были бы руки да чуть-чуть смекалки, с голоду не помрешь. Конечно, и соседи не дадут пропасть, всем миром помогут неопытным новоселам крепко на ноги встать, поделятся и семенами, и рассадой, и саженцами, и опытом, было бы желание жить на своей земле. Пусть бедная она, неприютная, но ведь лес вокруг стеной стоит, а там и грибы, и ягоды, и птицы-звери всякие, только не ленись. Чем ближе село, тем явственнее проступает в памяти детское восприятие: Заборское — это всегда лето. Кружевная тень калинового куста в жаркий июльский полдень, кисленький вкус упругих, брызжущих соком изумрудных листьев щавеля, ароматное свежесдоенное козье молоко… И конечно же, быстрая прохладная речка с прозрачной водой и стайками серебристых мальков, мельтешащих под ногами, и пляж белого песка, в который так приятно зарываться, выскочив из всегда, даже в самое пекло, студеной воды. В Заборском, как, наверное, и в любом другом старинном селе, все друг друга знают, а если не знают, то все равно здороваются. Разминувшись, поставив в теплую пахучую пыль сумку с хлебушком, оглядываются, пытаясь угадать, чей же это внук или правнук. Впрочем, нас узнавали сразу: — Барчуговские это пошли, ишь, сколь их насыпало! А нас и правда много. У моих бабушки и дедушки, очень уважаемых в селе учителей, три дочери. Все три замужем, у всех — дети. Одних внуков у наших родных заборчан одиннадцать (это если не считать внучкиных мужей, которые тоже как бы внуки), да правнуков уже семеро. Все-то вместе давно не съезжались, изба не резиновая, договариваемся навещать наших стариков по очереди. …До революции через Илино-Заборское проходил арестантский тракт, строенный еще по указу Екатерины Великой. По Волге плыли на баржах каторжане, их высаживали в Сокольском и гнали в кандалах от этапа к этапу (пересыльному пункту), один из которых находился в недалеком от Ильино-Заборского селе Гореве…Сейчас нипочем не сыскать эту скорбную тропу, а мой дед в детстве находил на бывшем тракте гвозди да пуговицы, да мелкие медные денежки. Дед мой, Иван Васильевич Барчугов, вообще человек неординарный. Однажды пошел в зимний лес и больше суток разыскивал охотника, чтобы принести ему урну для голосования и тем самым не осиротить его малолетних детей. Это сейчас участие в выборах — дело добровольное, а тогда, в послевоенные годы, можно было под суд угодить, не явившись вовремя на избирательный участок. Или во время войны угораздило одного недотепу завернуть селедку в газету с портретом Сталина, что и углядел местный НКВДшник. Чуть не расстреляли бедолагу. Спасло его то, что дед, рискуя головой, перед допросом подменил злополучный листок. Даже во время простой прогулки выясняются захватывающие факты биографии деда. Выходец из крепкой крестьянской семьи любил показать, где были родовые угодья нашей фамилии: — Здесь покос наш был, здесь мы картоху сажали, а вот на этом ручейке у нас своя мельничка была. М-да, хорошо жили, качественно, не то, что теперь. Наверное, не случись революция, неплохая из меня получилась бы барышня-крестьянка. Впоследствии семью назвали кулацкой со всеми вытекающими, вплоть до принуждения прилюдно отказаться от отца, последствиями. И не помог даже тот факт, что прадед мой, Василий Барчугов, был санитаром в отряде самого легендарного Чапая… Есть в селе и старинная церковь Тихвинской иконы Божьей Матери, почти ровесница селу. Точнее, от первого деревянного храма после нескольких пожаров ничего не осталось, но и отстроенной каменной скоро будет два столетия. Во времена Петра I митрополит Питирим активно боролся с раскольничеством и старообрядчеством, призывая людей прийти в лоно никонианской Церкви, и на берегах Белбажа появились несколько монастырей, а в окрестных деревнях — церкви. Конечно, в царствование советской власти культовое здание по назначению не использовалось и даже почти разрушилось, однако сейчас энергично идет его восстановление. А во время войны заборчане выпускали для фронта спички, такие бумажные зубчатые полосочки с серными головками. Говорят, даже благодарность за это селу объявили, мол, не отсыревают они, вспыхивают сразу и горят долго. …В развитии села сыграли роль многие факторы. Одно из первых поселений на Белбаже, выгодно расположенное на ветлужской дороге, бытовавшие в крае промыслы и ремесла. Один из самых старинных — жгонка (катание валенок). Собиралась по осени бригада из 5-6 мужиков и отправлялась на заработки в Самарскую или Саратовскую области (там хлеб и шерсть стоили дешевле). Весной с хлебом и шерстью возвращались домой. Скатанные валенки продавали по окрестным селам. И сейчас в селе есть мастера, способные скатать на заказ ладные аккуратные чесанки. Почти в каждом доме был ткацкий стан. Использовали лен, который сначала сушили в бане, мяли, трепали, чесали, а затем ткали. Получалось суровье для изготовления тонкого белья и верхней одежды, а основу делали из покупных ниток. Теперь, конечно, самодельную одежду никто не носит, сельские мастерицы переключились на половики — яркие, нарядные и все с разными рисунками — в елочку, с жучками и т.д. Практически все плели корзины из ивовых прутьев, корней сосны, прутняка, многие это умение сохранили. Для себя и на продажу местным неумехам в каждой семье (обычно старики) плели лапти. А чем им еще заняться? Пока силы есть, ковыряют земельку-матушку, а как время подойдет, залезают на печку да начинают кочедыком шуровать — раз-раз, да и готова обувка, пусть не на выход, хоть по дому шлепать, а все же помощь семье. Что еще? Выделывали шкуры, а еще село на всю округу славилось печниками и бондарями… В советские времена жизнь в селе била ключом. Ильино-заборский колхоз был миллионером, народу жило густенько. Уезжая из родного села учиться, ребята даже и не думали о том, как бы в городе зацепиться. Работы в Ильино-Заборском хватало всем, заработки неплохие, для лечения целый больничный городок (даже роддом свой был), да и культурный досуг был организован на высшем уровне — имелись и библиотека, и клуб, и танцплощадка, и лекторы в хлебосольное богатое село частенько наведывались — что еще для жизни надо?Поженились — колхоз дом дает, дети народились — пожалуйста, детский сад под боком. Школа не восьмилетка, как в соседних деревнях, с богатой историей и традициями. Основана она была еще в 1878 году как трехклассное народное училище, а перед Великой Отечественной войной стала средней. За сто тридцать лет своей истории школа выпустила десятки тысяч учащихся. Ребятишек всегда было много, не по одному классу первоклашек каждый год принимали. В 1981 году школа переехала в новое современное здание. Недавно здесь открылся краеведческий музей, собравший богатую коллекцию экспонатов; рассказы об истории родного края собираются послушать и стар, и млад. И техникум свой имеется, готовит специалистов для сельского хозяйства уже более пятидесяти лет. Так что если не хочешь от мамкиного подола отрываться, после школы можно получить среднетехническое образование, а потом уже заочно в Нижегородском сельхозинституте доучиваться. Как ни странно, при всем при этом коренных заборчан в селе не так уж и много. Чернигины, Землянигины, Барчуговы — вот, пожалуй, и все исконно заборские фамилии, остальные — пришлые.Теперь, конечно, совсем не как раньше. Прямо скажем, захудало село. Работы в колхозе нет, а если есть, то платят такие смешные копейки, что проще в лесу промышлять да рыбу ловить, тем семью и кормить. В селе остались один пенсионеры, коим наше государство от щедрот своих отваливает кому три, кому пять тысяч, да молодайки с детьми (мужики у них все в Москве на заработках, очень удобно — две недели дома, две недели на столичной стройке). В школе классы заполнены наполовину — учеников просто нет. В техникуме который год недобор, грозятся и совсем закрыть. А в здании, чтобы не простаивало зря, разместить приют для душевнобольных. Грустно все это. Т.Лепихова, фото автора и из архива школьного музея Опубликовано на сайте 01 сентября 2009 Читайте также в номере 2009 избранноеВсе статьи в номере 2009 избранноеЧитайте также в рубрике Города-деревни-мегаполисы
Нет комментариев Написать |
