Первая полосаО газете и сайтеРубрикиБизнесБлицБюджетВ прокуратуреВопрос психологуГорода-деревни-мегаполисыГородская дума: Суть событийДайте жалобную книгуДети войныЖильё моёЗаписки отчаянной мамочкиЗнай нашихИспытано на себеИстория с Еленой МавлихановойКолонка юристаКриминфоКрупным планомКультураМалоэтажное строительствоНепреклонные годыО быломОдин день из жизни…Письма-звонки-визитыПривет с большой землиПутешествияРодителиСаров: инструкция по применениюСлово депутатуСлово за словоСпортСпроси священникаТвори доброФемины и политикаФотоконкурсХорошо сказаноЧтивоШколаЭкономика с Дмитрием ФайковымЯзык помощиНомера...архив...26 ноября 2014 (48)03 декабря 2014 (49)10 декабря 2014 (50)Слово — читателюКнига отзывовПоследние обсуждения |  Семейный совет№ 2 от 08 января 2014Мы дружили лет тридцать. Вместе учились в школе, сидели за одной партой, поступили в один и тот же экономический институт, правда, на разные факультеты, и даже работали на одном предприятии. Так уж получилось — дружили наши родители, мы — их дети, внуки тоже — не разлей вода. Валентина удивительная женщина — доброжелательная, отзывчивая, большая умница! В ней есть то, что не дается каким бы то ни было образованием, дипломами — внутренняя интеллигентность. Говорят, интеллект передается по женской линии — это правда. Я с детства с большим удовольствием бывала у подруги дома. Порой просиживали сутками — играли, читали, делились секретами, и всегда обязательным было общение с тетей Леной. Она умела выслушать и мягко, ненавязчиво дать совет. Мы даже не замечали ее вторжения в наши девичьи секреты. Она была и мамой, и подружкой. Согласитесь, это дорогого стоит. Такой же выросла и Валюша. Моя дочь Светлана обожала ее. Когда я впервые услышала: «Надо с тетей Валей посоветоваться…»– честно признаться, обиделась, а потом привыкла. Все у нас было замечательно! Было… С Сашей мы познакомились, когда я училась на 3-м курсе. Вернее, по окончании второго курса, летом. Валюшка осталась в городе, а я решила поработать в детском оздоровительном лагере. Я увидела его в столовой спустя неделю после открытия лагеря. Увидела и удивилась: он не приходил ни на вечер знакомства с воспитателями, ни на одну из ежедневных планерок. Увидела и поняла — это ОН. Мне было уже за двадцать, но так уж получилось, что совершенно отсутствовал опыт чувственных отношений, а игры во взрослых никогда меня не занимали, как и пустые развлечения. Ни в тот, ни в последующие дни парень не обращал на меня никакого внимания, и меня это ужасно огорчало. Саша, как выяснилось, работал спасателем. Когда дети засыпали, я мечтала, я рисовала картины наших отношений, но проходил день за днем, а мы даже не были знакомы. За неделю до окончания смены у меня выпал так называемый выходной, и я решила вечером поплавать. На берегу никого не было, я хорошо плаваю, поэтому, не боясь, заплыла далеко-далеко, а возвращаясь, вдруг почувствовала, что начинает сводить ногу. Забеспокоилась, поплыла чуть быстрее. Боль сковывала ногу и, казалось, добиралась до самого сердца. Пыталась под водой сжать пальцы ноги, помассажировать икры, но ничего не получалось. Я уже ничего не замечала, только одна мысль подгоняла меня к берегу — не утонуть! Прикосновение чужих рук я почувствовала не сразу. Только когда услышала: — Спокойно, — поняла, что кто-то рядом и меня спасают. На берегу боль постепенно освобождала меня, я открыла глаза и увидела Сашу с булавкой в руке. — Ногу свело, — глубоко вздохнув, пожаловалась я. — Лежи-лежи, — и, стоя на коленях, он начал массажировать икры ног. Затем помог подняться, проводил до моего корпуса. — Как дела, пловчиха? — встретил он меня вопросом за ужином. — Хорошо, — ответила я, немного смутившись. Оставшиеся четыре дня мы виделись ежедневно. Я узнала, что он брал академический отпуск в связи с болезнью родителей и с сентября снова пойдет на 5-й курс политехнического института. Я очень надеялась, что хоть немного симпатична ему, именно в этом видела причину наших встреч. Смена заканчивалась, обменявшись номерами телефонов, мы расстались, но в городе созванивались, иногда ходили в парк, в кино. Я старалась не показывать своего романтического отношения к нему, и его сдержанность объясняла тем же. Когда мы впервые после каникул увиделись с Валюшей, первое, что она сказала: — Ты изменилась, Ириша. Что произошло? Не понимаю, почему, но я, отшучиваясь, уходила от ответа. Мне казалось, что если расскажу обо всем даже самому близкому человеку, то не сберегу ЭТО. Я цеплялась за соломинку, я боялась потерять Сашу. Валюшка не настаивала, только все чаще всматривалась в меня, хотя ничего не говорила. Устав бороться с собой, как страшную тайну, я поведала подруге о том, что скоро удивлю ее, и на вечер в институт пришла с Сашей. Здесь и представила его Валюше. Мы танцевали, веселились. На сердце вдруг стало светло и спокойно. Впервые в тот вечер я сказала парню, что за многое благодарна ему, что прошедшее лето — самое замечательное из всех предыдущих. Саша весь вечер улыбался, танцуя, целовал в щечку и утвердительно кивал, со всем соглашаясь. Первая же курсовая работа захватила меня настолько, что встречи пришлось свести до минимума. Работа была не только серьезной, но и интересной, вечерами просиживала в библиотеке, в выходные чертила. С Сашей перезванивались по телефону, с Валюшкой виделись крайне редко, и то «на бегу». Прошел месяц, прежде чем я вновь вошла в привычный жизненный ритм. Так захотелось спокойно посидеть с Сашей в кафе или просто погулять, обо всем поговорить, но теперь цейтнот начался у него: 5-й курс, впереди диплом. Как-то за чаем у Валентины дома я посетовала на то, что давно не видела Сашу. Она помолчала, потом спросила: — Как давно? — Месяц, наверное. А что? — А какие у вас отношения? — Дружеские, — почему-то ответила я. Глаза ее просветлели. — Слава Богу. Я так и думала. Если бы я была уверена, что ты любишь его, никогда не встала бы между вами. Ты очень дорога мне. Не знаю, возможны ли более близкие отношения даже с родной сестрой. Ты так много значишь для меня, Ириша. Когда Александр, встретив меня как-то после занятий, объяснился, сказав, что солнце для него — это я и счастье — тоже я, — она счастливо улыбалась, — я почти отпрыгнула от него, как ужаленная. Он успокоил: — С твоей подругой нас связывают только дружеские отношения. Она замечательный человек. А ты — ты это другое. — Он был настойчив. Ты так увлеклась курсовой, что я боялась беспокоить тебя, и очень рада, что разговор, наконец, состоялся. Если я что-то не так понимаю, ты скажи. Ради тебя я готова совершенно на все! Что я могла ей ответить? Потрясение было так же велико, как и чувство благодарности за признание. В голове калейдоскопом промелькнуло: я его люблю. Она его тоже любит… Он полюбил ее! Что я могу изменить? У меня уже нет его, не будет и ее?! Нет и еще раз нет! Я заставила себя улыбнуться: — Рада за тебя, за Сашу. Ты все правильно поняла, и ты тоже очень дорога мне. Спустя полгода они поженились. Валюша не принимала моих отказов, и все праздники, порой и выходные мы проводили вместе. Вначале это было пыткой, потом улеглось, спряталось. Я научилась смотреть на себя со стороны, я даже сделала попытку выйти замуж, уверяя, что полюбила, наконец. Отпраздновали пышную свадьбу, а после рождения ребенка все же рассталась с мужем. Не могла я принять его сердцем, как ни старалась! Годы ничего бы не изменили, а доводить до холодной войны не хотела, как не хотела и портить ему жизнь своим равнодушием. Надеялась, он встретит еще свою единственную и заживут счастливо. Вначале было непонимание с его стороны, уговоры, потом ссоры, долговременное молчание, потом улеглось. С дочкой видеться я ему, конечно же, не запрещала. Порой случались такие депрессии, что места себе не находила, но дочка росла, радовала, и это придавало силы. В один из таких моментов пошла со Светланой к Валюшке и так плохо вдруг стало — не передать! Сижу за столом, а слезы сами льются. Валя бегает, успокаивает, а Саша и говорит: — Не расстраивайся, пожалуйста. Ну чем я могу тебе помочь? Было бы у меня два сердца, второе я отдал бы тебе. Первое, конечно, Валюшке. У меня даже слезы высохли от неожиданности. За прошедшие годы мы действительно сблизились. При встрече Саша целовал меня в щеку, мило кокетничал с моей дочкой, провожал нас домой после совместного ужина и обязательно приглашал забегать почаще. Что удивительно, у меня никогда не возникало чувства соперничества, зависти: они с Валюшей были для меня самыми близкими людьми. Порой я думала, что она догадывается о моих чувствах к Саше, просто виду не подает. Во всяком случае поездки за город, их семейные праздники никогда не обходились без нас с дочкой. Сотрудники нередко говорили Саше: — Видели твоих сестричек.., — и он никогда не возражал против таких высказываний. Однажды, пробегая мимо их дома после работы, я заметила в окне на кухне совсем тусклый свет, и это меня почему-то насторожило. Вбежала на второй этаж, позвонила, услышав Валин голос за дверью, немного успокоилась, а войдя в квартиру, поняла — что-то случилось… Вся в слезах, Валя проводила меня на кухню, а затем обняла и прошептала, всхлипывая: — Ни за что не оставляй моих, будь всегда рядом, умоляю тебя об этом! Ничего не понимая, я повела ее в ванну, умыла и попросила спокойно все объяснить. Я слушала ее, и сердце мое холодело. Оказалось, вот уже полгода Валюша чувствовала какое-то недомогание, сонливость, порой озноб, вначале не придавала этому значения, потом вдруг забеспокоилась, отправилась к врачу. И вот сегодня ей дали понять, что все чрезвычайно серьезно, нужна срочная операция, слишком много времени упущено, и теперь грань между жизнью и смертью очень тонка. Я, конечно же, сразу стала настаивать на операции, припоминая фамилию знакомого онколога и обещая с ним переговорить. Чуть позже спросила: — Саша знает? — Нет, — спокойно ответила она и твердо произнесла: — И пока не должен знать никто. Обещай! Я аж присела от удивления. Связанная словом, я не могла рассказать Саше о случившемся, только чаще стала забегать к ним домой. Старалась незаметно помочь подруге по хозяйству, брала на себя все ее заботы, связанные с передвижением по городу. Валюша встречала и провожала меня с улыбкой, ни на что не жаловалась, но порой я видела в ее глазах отчаянную боль, видела, как поспешно она вытирала со лба пот, как стискивала от боли зубы. Саша, по обыкновению, много времени проводил с детьми, проверял уроки, бегал на собрания. Старшая их дочка Даша училась уже в 4-м классе, сын Витюша ходил в детский сад. Прошло еще полгода…. Прощались мы с Валюшкой в ноябре. Врачи поражались ее терпению, жизнестойкости. Саша был очень сдержан, молчалив, и дети — сдержаны, молчаливы! Меня это удивляло и беспокоило. Я не знала, как себя вести. Не ходить к ним не могла. Подходя к двери, я всегда продумывала свою первую фразу. Говорила, например, мягко улыбаясь: «Прошу поделиться своими заботами» — или «Прошу дать мне задание…» Саша провожал меня в детскую, садился в кресло и, обнимая детей, говорил: «Ну что же, давайте обсудим на семейном совете…» Постепенно дети привыкали к отсутствию мамы (по крайней мере, внешне), Саша по-деловому распределял задания, стараясь меньше нагружать меня, а я — я готова была разорваться надвое. Бегло проверяла уроки у дочки, готовила обеды, ужины, стирала и бежала в ту семью, что бы делать то же самое для них. Теперь выходные дни дети проводили чаще у меня, Саша убирал квартиру, готовил обеды на 2-3 дня и забегал за детьми лишь вечером. Портреты Вали стояли во всех их комнатах, и порой, протирая пыль с мебели, я украдкой склоняла голову к фото, быстро вытирая слёзы. Однажды это заметил Саша. Он тихо подошёл сзади, взял мою руку, поцеловал и сказал: — Спасибо тебе. Не знаю, что бы я без тебя делал. Прошёл год, дети часто вспоминали маму, но уже без боли. Их жизнь вошла в привычное русло. Зима стояла чудесная — лёгкий морозец, искрящийся снег, все готовилось к Новому году. За 3-4 дня до праздников, нарядив свою ёлку, мы с дочкой пошли помочь украсить зелёную красавицу в квартире Саши. Увидев нас со Светой, все обрадовались, стали рассказывать о предстоящих утренниках, и вдруг шестилетний Витюша говорит: — А будьте нашей мамой, пойдёмте с нами на праздник. И так — породному посмотрел на меня… В квартире повисла тишина. Даша, не моргая, смотрела то на отца, то на брата, Света притихла и крепко сжала мою руку, а я, наверное, совсем перестала дышать. — Действительно, Ириш, сходи на утренник, если тебя не затруднит. Ты к Витюше, а я к Дашутке и Светлане, — мягко сказал Саша и закашлялся. Я выдохнула: — Конечно, с радостью. И даже фотоаппарат возьму. Витюша запрыгал от радости, дочка подошла, обняла меня и шепнула: — Мамусенька, ты молодец! А Даша как-то неловко отвернулась и стала молча нанизывать на ветки игрушки. Это меня обеспокоило. Улучив момент, я подошла к ней: — Мне не нужно было соглашаться? Девочка посмотрела на меня полными слёз глазами: — Мама была бы вам благодарна, наверное. — Спасибо, милая, — я легонько поцеловала ее. Детские праздники прошли замечательно, все остались довольны. Вечером мы вновь собрались у Саши, дети хвастались подарками, рассказывали о новогодних сюрпризах. Больше всех был доволен Витюша. Став у елки, он повторил стихотворение, которое рассказывал на утреннике, а потом хвастался тем, что я понравилась детям из его группы за то, что пела вместе со всеми песни, играла в их игры и ещё успевала фотографировать. Саша благодарно смотрел на меня и впервые за прошедший год поцеловал в щёку, прощаясь. И тут Витюшка снова преподнёс всем сюрприз, да ещё какой! Как только Саша открыл шкаф, чтобы взять мою шубу, он подошёл ко мне, уткнулся носиком в колени и, обняв ручонками, сказал: — А раз вы мама, почему уходите? Я присела на корточки, сжала маленькие плечики, поцеловала его и не смогла сдержать слёз. Заплакала и Дашутка, а Саша стоял, опустив глаза, и ничего не говорил. Молчание затянулось. Пока я лихорадочно придумывала, что сказать, Саша вдруг произнёс: — Предлагаю обсудить это на семейном совете. Только уж, сынок, не сегодня: все немного устали. Сам же рассказывал, как много вы играли и танцевали. Принимается? — Принимается,– согласился Витюша и поскакал к ёлке. Поздно вечером зазвонил телефон, я взяла трубку и услышала голос Саши. Я не слышала его по телефону с юности: как-то не приходилось. В груди заныло, учащённо забилось сердце…На помощь пришло, выработанное годами, умение сдерживать себя. — Слушаю. — Ириша, у меня ведь никого нет ближе тебя, как и у Валюши в своё время. Я всегда восхищался вашим умением дружить. Я безмерно благодарен тебе за последние полгода её жизни, за этот самый трудный год в моей жизни. Мы ведь оба знали о печальном семейном событии и делали вид, что ничего не происходит. Валя настаивала на этом. Я думал, ты не сдержишься, сорвёшься — ошибался. Как утверждала Валюша: «Ты наш добрый ангел». А знаешь, что она сказала мне буквально за день — два до смерти? Что я никогда в жизни не встречу лучшей женщины, чем ты, и лучшей матери для наших детей. Она сказала тогда: «Подумай об этом и прими решение». Я обещал ей поговорить с тобой обо всём, но не мог. Так уж получилось, что выбор сделали сами дети, что же касается меня, ты действительно стала всем нам родной. Если ты примешь предложение стать нашей мамой, как сказал Витюша, я вновь обрету счастье. Мы обязательно будем счастливы, Ириша: я всё для этого сделаю!» Я молчала, слёзы капали с подбородка. Саша по-своему расценил моё молчание: — Огорошил я тебя. Понимаю. Поверь, ты не только детям нужна… Но если я неприятен тебе, как мужчина, если у меня разыгралось самомнение, скажи: жалости я не приму. У меня что-то оттаяло внутри, разлилось теплом, и я наговорила того, что и сама-то от себя не ожидала. Сказала, что никогда никого не любила с той самой первой встречи в лагере, что только ради Валюши глубоко спрятала это чувство, что если бы он после её смерти женился на ком-то другом, ему бы пришлось воспитывать 3-х детей: не пережила бы. Он слушал меня и счастливо посмеивался, а спустя полчаса влетел в квартиру с огромным букетом цветов!.. Семейный совет проходил в атмосфере всеобщего ликования. Саша попросил меня встать у ёлочки, велел Витюше украсить меня блестящей мишурой и спросил, согласна ли я стать их Новогодним подарком? Я с серьёзным видом подумала и утвердительно кивнула. Витюша исцеловал меня всю и победно уселся на колени! Мы все вместе играли, веселились, пели песни, а потом пошли гулять по ночному городу. — Какая ты у нас красивая, — прошептала дочка, — тетя Валя, наверное, видит нас с неба и радуется за нас. Мы будем беречь тебя! Саша услышал, утвердительно кивнул, поцеловал Светлану, Дашу, Витюшу и меня. В центре города мы, взявшись за руки, подбежали к огромной ёлке. Каждый загадал своё желание, а потом Саша предложил загадать ещё одно желание на всех. Пока мы думали, что бы такое загадать, Витюша вдруг громко крикнул: — Хочу братика! — и деловито добавил: — А то одни девчонки кругом… Я смущённо промолчала, а Саша, шутливо нахмурив брови, сказал: — Ну, что же, обсудим это предложение на семейном совете… В.Зотова Опубликовано на сайте 14 января 2014 Читайте также в номере № 2 от 08 января 2014
Нет комментариев Написать |