Первая полосаО газете и сайтеРубрикиБизнесБлицБюджетВ прокуратуреВопрос психологуГорода-деревни-мегаполисыГородская дума: Суть событийДайте жалобную книгуДети войныЖильё моёЗаписки отчаянной мамочкиЗнай нашихИспытано на себеИстория с Еленой МавлихановойКолонка юристаКриминфоКрупным планомКультураМалоэтажное строительствоНепреклонные годыО быломОдин день из жизни…Письма-звонки-визитыПривет с большой землиПутешествияРодителиСаров: инструкция по применениюСлово депутатуСлово за словоСпортСпроси священникаТвори доброФемины и политикаФотоконкурсХорошо сказаноЧтивоШколаЭкономика с Дмитрием ФайковымЯзык помощиНомера...архив...26 ноября 2014 (48)03 декабря 2014 (49)10 декабря 2014 (50)Слово — читателюКнига отзывовПоследние обсуждения |  Когда отец — страх, а мать — богатство№ 4 от 26 января 2011 ЧтивоТогда рождаются клады. Тема кладов и опасна, и трудна. Как в известной песне про бойцов невидимого фронта. Убеждаюсь в этом который раз, но по наивности опять наступаю на грабли. Поясню кое-какими примерами. Года четыре назад, например, пришла информация о найденном в нашем старом здании бюро пропусков тайнике. Клад не клад, а горсть старинных монет нашли. Дело было так: при ремонте этого старого монастырского здания, бывшего конного двора, строители обнаружили некое пустотное пространство, как эту малую комнатку, но без окон и дверей. Когда они открыли кладку и вошли внутрь, на кирпичном выступе примерно в рост невысокого человека увидели горсть монет. Привели своего прораба, тот вызвал куратора по архитектурным памятникам из отдела культуры городской администрации Валерия Лыкова. На том рассказ и прервался. Сколько монет и каких — неизвестно, как и то, куда их поместили. Поскольку рассказывал ту историю (и очень убедительно) очевидец, то дело обещало принять интересный оборот. Но. Во-первых, рассказчик пожелал остаться неизвестным, хотя его самого жгуче интересовала концовка той истории. Во-вторых, Валерия Николаевича Лыкова трудно было найти сразу — его крутил вихрь головокружительного карьерного роста, увлекший его из замов главы нашего местного самоуправления в московскую фирму с громким именем, где он стал руководить строительством церквей. В-третьих, тогда нашему музею было «не до жиру» (то есть, не до кладов), быть бы живу. Так что информация так и осталась без предметного расследования. А уж сейчас может показаться и вовсе фантазией забредшего на музейный огонек мечтателя. Вспоминается и более ранний (кажется, десятилетней давности) случай. Пришел как-то в музей Владимир Михайлович Ганькин, наш давний сотоварищ, старожил с крепкой памятью, всегда готовый рассказывать краеведческие истории и байки. Михалыч, как мы его по-дружески называем, в тот вечер хитро скосил сияющий глаз и сказал веско: «Принес вам клад. Купите монеты». «Какой клад? Где нашел?» — спрашиваем. Выкладывает кулек с монетами, приговаривая: «Там, у речки Мокши нашел. А где нашел, там их уж нет». Пауза. Сказал-отрезал. Смотрю — металлические денежки разного достоинства и разных годов от XVIII до начала XX веков. Но у всех есть роднящая их особенность: в каждой монете есть отверстие. Дырка, говоря простым языком. Смекаю, что не простой тот клад. Начинаю речь с того, что музей если и покупает вещи, то старается показать связь с местными людьми и событиями. Особо денег нам на покупки не выделяется, поэтому либо нужно подождать, пока соберем запрашиваемую сумму, либо скинуть ее. Или обратиться в другой, богатый музей. «Тем более, — достаю главный свой аргумент, — монетки с дырками, а значит, нумизматической ценности не имеют». Глаз Михалыча косил в потолок, значит, сдаваться он не хотел. Наш ретивый краевед ни в какую не раскалывался и не выдавал тайну местонахождения клада. Тогда говорю напрямую: «Не клад это, а захоронение. Женщины мордовские носили такие украшения на груди. Они и «монисто» называются от слова «монеты». Так что иди, Михалыч, дальше. Не хочу грех на душу брать и могильные вещи своими руками трогать. Тем более и не столь уж древние, может даже и свежие, если монетки ХХ века». С тем и ушел он. Но факт активных поисков в округе всего, что плохо лежит в земле, широко известен специалистам. Тем более, сейчас у каждого, кому не лень, может появиться металлоискатель, и тут только держись. Что бы ни говорили на эту тему археологи, их голос остается «гласом вопиющего в пустыне». Ибо если народ бороздит просторы нашей малой родины на внедорожниках с целью выкопать, выскоблить, заколлекционировать или продать, это значит, что мы, как народ, теряем страх Божий перед своими умершими предками. Со всеми вытекающими последствиями. И такое богатство не сделает нас счастливыми — банальная фраза, но придется повторить. Вот и накануне этого Нового года из Нижнего Новгорода прозвучал звонок, а говорящий предложил приобрести несколько денежных банкнот 1918 года. В отличие от коллекционеров-фанатиков, музейщикам важно не столько овладеть вещью, сколько необходимо узнать как можно больше о всех обстоятельствах, связанных с ней, будь то даже ничего не стоящий на первый взгляд клочок бумаги. Ведь главное для нас — история предмета, ее местная, часто «невидимая» жизнь. В общем, все как у разведчиков, даже официальное название такое же — «легенда» музейного предмета. Расспрашиваю доброхота, как всегда, не желающего широкой огласки своего имени. Оказывается, в старом, бывшем профессорском, доме решили разобрать вещи. Перебирали бумаги, архивы, письма, рукописи, ну библиотечка какая-то оставалась. И среди старых изданий попался даже двухтомник Пушкина чуть ли не прижизненного издания. Вроде обычный «профессорский» набор из бумаг. Но тут понадобилось освободить проход от старого сундука. В нем были инструменты. Позвали на помощь молодежь спортивного вида, потащили ящик тяжеленный. Ну и слегка уронили. А тот возьми, да и расколись днищем. Обнаружилось второе дно с бумажными деньгами. Высыпались широким веером, как в хорошем детективном кино, нарочно не придумаешь. Банкноты достоинством в 250 и 1000 рублей до и послереволюционного времени составляли в сумме два миллиона рублей. Собственно, с этого я и начала свой рассказ — предложили банкноты приобрести в музей. Более того, предновогодний анонс об этом материале прошел в нашей газете под лозунгом о пользе генеральной уборки дома. Что с одной стороны справедливо, а с другой — обязывает нас последовать дальше в расследовании этой загадочной находки. Но опять в «Саровской пустыни» ситуация сложилась такая, что не до кладов — быть бы живу. Да и у нижегородского трудяги — счастливчика тоже чуть не осадное положение по поводу епархиальных притязаний на здание Дома офицеров. Поэтому встреча наша отложилась на лучшие времена. Как только будут какие-либо новости «историко-следственного» дела о нижегородском миллионере «Корейко», вы узнаете об этом первыми. А тема эта и опасна, и трудна, видимо, из-за того, что родители клада — страх и богатство — лишают человека радости жизни. И тогда он от страха за богатство… зарывает свои таланты в землю буквально. Зав.отделом «Саровская пустынь» Елена Мавлиханова Опубликовано на сайте 26 января 2011 Читайте также в рубрике ЧтивоВсе статьи в рубрике ЧтивоЧитайте также в номере № 4 от 26 января 2011
Комментарии
НаписатьЕсли вы хотите ответить кому-то, нажмите ссылку "Ответить" под его комментарием. Другие советы |
