Первая полосаО газете и сайтеРубрикиБизнесБлицБюджетВ прокуратуреВопрос психологуГорода-деревни-мегаполисыГородская дума: Суть событийДайте жалобную книгуДети войныЖильё моёЗаписки отчаянной мамочкиЗнай нашихИспытано на себеИстория с Еленой МавлихановойКолонка юристаКриминфоКрупным планомКультураМалоэтажное строительствоНепреклонные годыО быломОдин день из жизни…Письма-звонки-визитыПривет с большой землиПутешествияРодителиСаров: инструкция по применениюСлово депутатуСлово за словоСпортСпроси священникаТвори доброФемины и политикаФотоконкурсХорошо сказаноЧтивоШколаЭкономика с Дмитрием ФайковымЯзык помощиНомера...архив...26 ноября 2014 (48)03 декабря 2014 (49)10 декабря 2014 (50)Слово — читателюКнига отзывовПоследние обсуждения |  Валерий Такоев: «Сарову не хватает столичности»№ 23 от 06 июня 2012 Фемины и политикаОн начал работать в КБ-2 во ВНИИЭФ в 1962 году, в 1989 году получил Государственную премию СССР, прошел все ступени комсомольской и партийной работы в городе, стал первым и последним председателем городского Совета народных депутатов, избранного на альтернативной основе, с 1994 по 2001 год работал руководителем представительства администрации Нижегородской области при Правительстве Российской Федерации, заместителем губернатора Нижегородской области… А еще он был лично знаком со многими выдающимися людьми, в том числе Б.Н.Ельциным и патриархом Алексием II. Сегодня гостем клуба «Фемины и политика» стал почетный гражданин Сарова и просто легендарная личность — Валерий Николаевич Такоев. — Я к очень тихоньким не относился, и поэтому последнеепартийное руководство города считало меня квазидиссидентом и немного сторонилось. Три последние созыва до того памятного совета я избирался депутатом и был, не поверите, председателем комиссии по культуре. Помню, пригласил фотографа и объехал вместе с ним места, где во дворах были свалки, разбитые мостовые и т.д., а потом показал это на сессии и сказал при этом, что культура не только в театре, но и у нас под ногами. Я понимал, что удовольствия председателю исполкома это не доставит, но, выбирая между «Спасибо вам за счастливое детство» или «У нас не все в порядке», выбрал второе. — А свалки-то убрали? — Обратили внимание, и не скажу, что все, но привели в порядок. Когда началась перестройка и стал избираться новый горсовет, меня с моими демократическими замашками руководство города не особенно хотело видеть депутатом. Спросили: «Ты будешь баллотироваться?» Я ответил, что если сочтут нужным, я возражать не буду, но бегать по квартирам не стану. Это был 1990 год, первые альтернативные выборы. У меня был участок на ул. Курчатова, кандидатов было трое. Помню, ребята из 19 отделения составили табличку — кто отъявленный демократ, кто коммунист. Я попал в красно-коричневые, поскольку с таким стажем партийно-комсомольской работы иначе и быть не могло — вражина еще та! Затем состоялись выборы, я был избран депутатом. В результате в городской совет попали 150 депутатов, а стать председателем изъявили желание, по-моему, девять: Н.Ф.Попков, П.А.Хвень, А.Ю.Галузин, И.В.Иванов, В.В.Травин, И.И.Ситников, С.В.Демьянов В.А.Трусов и я. Было четырнадцать туров, первое голосование — рейтинговое, больше всех, извините за нескромность, набрал я, но меньше нужных 50%. А дальше началось искусство — депутаты договаривались, и кандидаты по одному отсеивались. Наступает последний тур, мы остаемся вдвоем. И тут молодые ребята из городского демократического движения позвали меня на свою сходку. Они считали меня старым пнем (мне был тогда 51 год), начали задавать вопросы. В результате двухчасового разговора такого уж загнивающего пня не обнаружили. И тогда Сережа Демьянов деликатно поинтересовался: «Валерий Николаевич, а как у вас насчет здоровья?» Я встаю, снимаю пиджак, подхожу к столу и делаю на нем «крокодила» (стойка на руках, при этом ноги параллельно полу. — Авт.) на одной руке. Стою в этой позе и говорю: «Вот мне 51 год. Тому, кто из вас повторит это, я более подробно отвечу про свое здоровье». Наступила тишина, и потом — взрыв хохота. После этого вопросов больше не было, и назавтра я стал председателем горсовета. — Как вы управлялись со 150 человеками? — Непросто. Особенно мне доставалось от Вячеслава Григорьевича Никишенкова. Он был уважаемым, принципиальным депутатом, лауреатом премии Ленинского комсомола. Я до сих пор помню его фразу: «Я такой же депутат, как Такоев». У меня были определенные обязанности председателя. Но меня можно было превратить просто в спикера, который только ведет заседания и следит за регламентом. Но это было не для меня. Дискуссии были разные, порой очень горячие. — А кому это пришло в голову — поставить памятник Серафиму Саровскому, пригласить патриарха?.. — Я никогда не был воинствующим атеистом, моя бабушка была очень верующим человеком, у нее дома в мои детские годы висели иконы, лампады. Но здесь, в Арзамасе-16, я был членом партии. Признаюсь, грешил, будучи секретарем горкома комсомола, скрывал поступавшие ко мне сведения о тех комсомольцах, кто венчался или крестил детей в церкви Арзамаса. Мне легко было понять, что справедливо будет восстановить историческую справедливость — вспомнить о том, что Саровский монастырь — одна из величайших святынь русского православия. Среди депутатов было много активных православных глубоко верующих людей: И.И.Сидоров, В.М.Карюк, Ю.Т.Синяпкин… Они этот разговор затеяли. Я это нормально воспринял. Потом меня познакомили с митрополитом Нижегородским и Арзамасским Николаем Васильевичем Кутеповым. Мы пригласили его в город, и у меня дома православные активисты обговорили эти вопросы. Николай Васильевич был человек удивительной внутренней силы, участник войны, стрелок из противотанкового ружья. В окопах отморозил ноги, ступни ему укоротили, поэтому он ходил несколько неустойчиво. Но это был глубокий, спокойный, рассудительный человек. Он стал для меня по-настоящему близок. Где-то в конце 1990 или начале 1991 года стало известно, что в Казанском соборе Ленинграда обнаружены мощи Серафима Саровского и их будут переносить в Дивеево. Митрополит пообещал договориться об аудиенции у Патриарха Алексия II, и обещание свое выполнил. Я встретился с Патриархом и от имени Городского совета народных депутатов пригласил его к нам в город, предварительно согласовав этот вопрос с министром В.Ф.Коноваловым и секретарем ЦК КПСС О.Д.Баклановым. Как возник вопрос с Клыковым (скульптор, автор памятника Серафиму Саровскому на Дальней пустынке. — Авт.)? В.М.Клыков, как и Прохор Мошнин (будущий Серафим Саровский), уроженец Курска. Он сделал проект памятника святому и предложил его курским властям, а те отказались. И тогда я нашел его и сказал: «Знаю, что памятник стоит денег, но ставлю вас в известность — ни копейки нет. Будем считать, что мы делаем подарок вам, давая возможность установить его в святом месте, а вы дарите нам памятник. Если сойдемся на этом, сами выберете место». Он согласился. Из десятка мест Клыкову понравилась Дальняя пустынка. — Что там за история была во время установки? — Скульптор подобрал громадный камень 16 тонн весом, который вместе с памятником привез огромный МАЗ. В восемь утра мы с В.М.Клыковым были на Дальней пустынке. Чтобы поднять камень, глыбе сделали подобие авоськи и стали поднимать здоровенным краном. На высоте около метра авоська прорвалась и камень рухнул в кузов. Передние колеса почти на метр оторвались от земли. Вторая попытка оказалась удачной — камень поставили. Открывают коробку с памятником — а у него от падения камня отвалилась рука (В.М.Клыков-то не успел отлить памятник в бронзе и привез гипсовую модель, покрашенную под бронзу). Пришлось срочно отправлять на реставрацию. А в это время уже к городу подъезжал патриарх. Мы его встретили у колокольни, провели по монастырской территории, потом сели в автобус и доехали до Ближней пустынки и дальше пошли пешком (есть известная фотография этого момента — людская река заполнила всю дорогу. — Авт.). Дошли до Дальней пустынки и ничего не оставалось делать, как освятить место и камень, где будет стоять памятник. Я патриарху все рассказал, мол, хотели схитрить, но хитрость не удалась (памятник потом установили, как и планировалось, — в бронзе. — Авт.). — Утром я пришел на работу, и первое, что сделал, — прошел в заднюю комнату, где у меня стоял аппарат ВЧ-связи, поднял трубку, а он работает… Как же так? Если переворот, то надо телеграф, почту брать (взрыв хохота). Набрал телефон вице-президента А.В.Руцкого: «Александр Владимирович, вы мне пришлите документ, а то меня сейчас на части начнут рвать». На части начали рвать демократически настроенные горожане: «В столицах митинги, а мы чего?» Я пригласил директоров ВНИИЭФ, «Авангарда», командира дивизии ВВ, начальников силовых структур, президиум горсовета и предложил организовать штаб и все наши действия согласовывать. Все решение одобрили и стали выжидать, чем там дело кончится. Называйте, как хотите, но когда есть степень ответственности, то надо проявить себя не самым пылким: здесь не обычный город — здесь расположен объект повышенной опасности. Провели ночь практически вместе, следующие двое суток примерно в том же режиме, а 22-го ГКЧП прекратил свое существование. Мы вынесли макет саровского монастыря, подаренный патриарху и готовившийся к отправке, на крышу здания городского совета и сфотографировались с ним. — Так началась эпоха Ельцина… — Во время работы над законом о ЗАТО нам всем пришлось сильно потрудиться, чтобы уговорить Верховный Совет. Наконец это удалось, но я понимал, что без Ельцина ничего не получится. Были приложены определенные усилия к тому, чтобы попасть к Борису Николаевичу. С ним был 40-минутный разговор, и мы договорились, что он к нам приедет в первом квартале 1992 года. В то время он был адекватный, с великолепной памятью и быстрой реакцией. Очень простой и доступный. Когда мы провожали его, обещал помочь с законом и слово свое сдержал. Это было 28 февраля, а 14 июля закон уже был подписан. И с патриархом, и с Ельциным я сотворил такую шутку. Сам всегда ходил на четвертый этаж городского совета пешком и их провел вверх и вниз пешком. Охране президента я объяснил, мол, мало ли что случится с лифтом, но преследовал другую цель — вот на эти ступени ступала нога патриарха Алексия II и Бориса Николаевича Ельцина. — Как вам работалось с Каратаевым? — С Каратаевым у меня были очень доверительные и простые отношения, мы работали душа в душу и были не соперничающие, а дополняющие друг друга стороны. Геннадий Закирович для меня был не чужой человек. Мне кажется, что и у него обо мне тоже ничего дурного не осталось. — Чего не хватает Сарову? — Столичности. Я не вкладываю в это понятие пижонство и высокомерие. Просто уходит та культура, которую привнесли сюда выпускники лучших столичных вузов с первых лет создания Объекта. В последнее время мы все заметнее погружаемся в провинциальность. Одни кирпичные пломбы на городских магистралях чего стоят… — A что делать? — Это вопрос сложный и многофакторный. Он заслуживает отдельного и профессионального разговора. — Чем вы сейчас занимаетесь? — У нас достаточно сильная общественная некоммерческая организация «Нижегородское землячество в столице». В Москве живут несколько сот человек — выходцев из Нижегородской области. Я вхожу в правление, мы проводим много мероприятий, то есть живем активной общественной жизнью. — Для вас Саров по-прежнему родной или вы уже москвич? — К Москве мне привыкать было несложно — все-таки я там много бывал. Но сюда тянуло — я навещал близких друзей, как бы возвращался в молодость. Потом появилась возможность приобрести на ул.Березовой небольшое гнездышко. Я ответил на ваш вопрос? Алла Шадрина, фото Е.Пегоевой и из архива В.Такоева Опубликовано на сайте 07 июня 2012 Читайте также в рубрике Фемины и политика
Читайте также в номере № 23 от 06 июня 2012
Комментарии
НаписатьЕсли вы хотите ответить кому-то, нажмите ссылку "Ответить" под его комментарием. Другие советы |
