Первая полосаО газете и сайтеРубрикиБизнесБлицБюджетВ прокуратуреВопрос психологуГорода-деревни-мегаполисыГородская дума: Суть событийДайте жалобную книгуДети войныЖильё моёЗаписки отчаянной мамочкиЗнай нашихИспытано на себеИстория с Еленой МавлихановойКолонка юристаКриминфоКрупным планомКультураМалоэтажное строительствоНепреклонные годыО быломОдин день из жизни…Письма-звонки-визитыПривет с большой землиПутешествияРодителиСаров: инструкция по применениюСлово депутатуСлово за словоСпортСпроси священникаТвори доброФемины и политикаФотоконкурсХорошо сказаноЧтивоШколаЭкономика с Дмитрием ФайковымЯзык помощиНомера...архив...26 ноября 2014 (48)03 декабря 2014 (49)10 декабря 2014 (50)Слово — читателюКнига отзывовПоследние обсуждения |  Анатолий Амеличев: «Никому не рекомендую задерживаться во власти»№ 27 от 07 июля 2010 Фемины и политикаКак ни крути, а быть вне политики не получится. Удорожание-удешевление чего бы то ни было, дрянные футболисты, разбитые дороги, грязные коровники и даже бумажки на улицах — все это политика. И даже если в кранах нет воды, то это не потому, что ее кто-то выпил — во всем виноваты они, политики. При этом почему-то забывается, что многие светлые стороны нашей общественной жизни связаны тоже с политикой. Чтобы разобраться в этом тонком искусстве, мы решили создать клуб и приглашать на его заседания политиков, некогда имевших (или имеющих) серьезный вес в Сарове. Для повышения самооценки и потому, что наша редакция на 100% женская, мы назвались «Фемины и политика». Первым на чай в кафе «Наука» в Доме ученых мы позвали председателя думы второго созыва Анатолия Тимофеевича Амеличева. Обращаясь к нему, мы заведомо были уверены, что это доступный, несмотря на и сегодняшнюю, хоть и кулуарную, популярность. Всех секретов мы не узнали, но сложилось впечатление, что человек этот не утратил боевого духа, находится в ладах со своей совестью и обладает крепкими нервами. — Во время вашего председательствования в думе был разработан механизм работы инвестиционной зоны. Как удалось это сделать? — Разработка механизма инвестиционной зоны вопрос технический, главное было отстоять то, что было положено нашему городу исходя из пятой статьи закона о ЗАТО. Она позволила выжить нам в непростые времена, оставляя в городе все налоги и привлекать сюда «большие» деньги. На уровне правительства нас обвиняли в том, что мы создаем оффшорные зоны и даем льготы по налогам. Приходилось убеждать в том, что закрытым городам без этого не выжить. Причем делать это в том числе лично. Не перечесть, сколько раз за время председательствования в думе я ездил в Москву! С тех пор ни разу там не был, — смеется наш герой. — Общался лично с депутатами Госдумы, с членами правительства. Помню, сидим однажды в кабинете тогдашнего заместителя министра финансов Алексея Кудрина, обсуждаем приемлемые для государства варианты: чтобы и в ЗАТО нормально жилось, и бюджет страны не подорвать. А ему звонит тогдашний исполняющий обязанности премьер министра Владимир Путин и интересуется, когда же Кудрин нас, этаких «негодяев», сломает? — И как же при таком прессе удалось отстоять инвестиционную зону? — Это очень сложно было. Помогало понимание того, что кроме нас, никто это не сделает. Необходимость зоны я объяснял на своем профессиональном языке и, как ни странно, именно это помогало. Так, например, был случай, когда Путин собрал все высшие силовые чины: фээсбэшников, налоговиков, в Доме правительства, чтобы нам, «затошникам», задать грандиозную порку. — Не страшно было? — Ну нам просто нечего было терять. Я знал, что за нами город и Институт. Вышел на трибуну и сказал, что я профессиональный бомбодел, так получилось, что заниматься политикой мне народ доверил. Вы не понимаете, что социальная напряженность в ЗАТО очень опасна. У нас люди работают с оружейными ядерными материалами. Если взять, к примеру, 9 грамм плутония и не дай бог распылить его над Москвой. А в зале сидят далеко не физики, — финансисты, менеджеры, откуда они знают, что будет? А я дальше объясняю, что, мол, танки тогда в столицу вводить не надо будет — она просто вымрет, потому что плутоний не только радиоактивен, но и очень токсичен. Смотрю, воинственный дух присутствующих поутих. После этого еще совещание у Кудрина было, и женщина из аппарата Минфина, которая напротив за столом сидела, написала на бумажке и показывает мне: «Додавливайте». Значит, шанс есть. Мы посовещались еще с главами ЗАТО о том, какие условия выдвинем, и добились своего. Мы, кстати, были лидерами этого «затошного» коллектива. И гордимся, что нам удалось удерживать эту ситуацию в течение четырех лет. — Наверное, и в правительстве, и в думе, люди были не только против, но и «за» нас? — Да. Помогали нам и Евгений Примаков, и Геннадий Зюганов, и Александр Жуков, и очень мной уважаемый Николай Иванович Рыжков. Сегодняшний президент Марий Эл Леонид Маркелов, а тогда депутат от ЛДПР, бегал по залу Госдумы на нашем вопросе и только карточки успевал вставлять при голосовании за отсутствующих депутатов. — Тем более обидно, что после вас дело пошло совсем по-другому. — Досадно, что когда меня не переизбрали, вопрос был спущен на тормозах. Это серьезная тема, ею надо было продолжать заниматься. — И тогда бы мы до сих пор жили имели подстраховку? — Инвестиционную зону реально было удержать, при этом тесно взаимодействовать с другими ЗАТО. — Многие уже забыли, что она нам дала. — Ой, ну это долго перечислять… Построена новая детская поликлиника, Ледовый дворец, школа № 13, отремонтирована и расширена дорога на улице Зернова, новые очистные сооружения, вторая очередь водозабора, социальный центр для пожилых людей на улице Шверника, общежития для работников ВНИИЭФ. Начато проектирование и возведение многострадального театра драмы. Правоохранителям купили новые автомобили, в Медсанчасть — томограф и искусственную почку. Жилье стали строить и много чего еще. — Тогда медицина финансировалась из городской казны. Помнится, на ее нужды отпускалось 365 млн. в год — по миллиону на каждый день… — Да, а сегодня упор сделан на религиозный аспект. Я, конечно, с уважением отношусь к тем, кто возводит храмы, но разве только они нужны Сарову? — Если уж мы о деньгах, то сейчас, при том, что мы подчиняемся области, наш бюджет тоже не выигрывает. — Порой немного обидно: нас по-прежнему нет в области! Даже погоду по телевизору показывают в самых удаленных уголках, а какая у нас — нет… Период переподчинения пришелся на наше время и был очень болезненным. Большую ревность мы испытывали со стороны тогдашнего губернатора Ивана Склярова. Бывало, мы с Геннадием Закировичем Каратаевым возвращаемся из Москвы, а нас уже у поезда поджидают и сразу на прием к губернатору везут. А там — все силовики, и вопрос один: «Где деньги?» Словно мы их сейчас из карманов штанов достанем и отдадим… Геннадий Закирович в таких случаях мудро поступал. Он спокойно вставал и говорил: «Нам тут, Анатолий Тимофеевич, нечего делать…» И мы уходили. Тогдашний министр атомной энергетики и промышленности Евгений Адамов тоже придерживался определенной довольно странной позиции: он, допустим, считал, что средства, полученные от деятельности инвестиционной зоны должны идти на заработную плату сотрудникам ВНИИЭФ. Если чисто по-человечески это как-то можно понять, то с точки зрения законов ни в какие ворота не лезло. Уж министр-то должен был знать законы… — И что, от этих громадных денег ничего не осталось? — Мы создали три фонда, в том числе социального развития города, конверсии, поддержки правоохранительных органов. Мы серьезно их контролировали, проверяли. После нас никто этого не делал и средства этих фондов как бы испарились. А некоторые люди при этом стали… — Обеспеченными? — Да нет, состоятельными. Ведь на третьих выборах все было просчитано: как меня сместить, как «распорядиться» этими фондами. — Да, другое время было, другие люди, другие деньги… Вы сейчас следите за тем, что творится на городском уровне? — Многих вещей, которые сейчас происходят, я не понимаю. Мне кажется довольно странной ситуация, когда глава города работает несколько месяцев без замов. Я с большим уважением отношусь к Петру Федоровичу Шульженко, но мне не понятно, как можно работать по совместительству. В свое время приходилось трудиться с восьми и до восьми, и как при этом совмещать? Может, сегодня все основные нормативные документы приняты и столько времени не требуется на работу?... Некоторым образом смущает отсутствие стабильности. Устав постоянно переигрывается. Ну хотя бы десять лет по нему пожили бы, ничего не меняя, тем более, он с таким трудом принимался. А вот за администрацию я спокоен. Димитров парень не глупый, потихоньку матереет. Происходит перераспределение ролей, когда большей властью обладает тот, кто находится в подчинении, а не наоборот. — Вот у вас совсем другая дума была… — Да, со мной пришли активные внииэфовцы, все как один, молодые: Игорь Грузин, Вячеслав Бердников, Валерий Лимаренко. Самому «старому», Ивану Тихоновичу Козюкову, было 56 лет, да и мне было всего 46! — Кто вас в это дело втянул-то? — Кто-то мудрый сказал, что надо периодически менять сферу деятельности, чтобы не закиснуть. Я всегда был активным, возглавлял студенческие отряды, стоял у истоков Совета трудовых коллективов, имел организаторский опыт. Работа в команде мне тоже знакома — я с детства играл футбол. Но никогда не предполагал, что мне придется изучать законы, а то и писать их! Нам было сложно, происходила смена законодательства, и в этой рубке, ломке, пришлось многому учиться и многого добиваться. Пресс был сильнейший: нас постоянно проверяли, и налоговая, и ФСБ, и прокурор, так что работали мы максимально прозрачно. Но нашу думу уже не сравнить было с первой, когда депутатов всего было 18 человек, публика, мягко говоря, разношерстная. Некоторые даже оружие носили, но я их не обвиняю — время было такое. — Вернулись бы сейчас в политику? — В сегодняшнюю думу, в которой всего восемь человек из градообразующего предприятия — нет, не хочу. У второй думы, вниээфовской, не было интереса в городской казне, а сейчас в думе люди, которые полностью от нее зависят, от муниципального заказа. Или бизнес, который заточен на получение своей прибыли, а не на думы о народе. — Вы много раз бывали на самом высоком уровне. Заходила речь о том, что город откроют? — Никогда. Но то, что это неизбежно, понятно. Мы в свое время тоже считали, во что городу обойдется строительство защиты вокруг площадок. Или, например, в выходной я ехал на Цыгановку и подсчитывал количество автобусов с паломниками, направляющихся на Хитрое. Можно предположить, как пополнился бы бюджет, заворачивай они к нашим святыням. Сегодня мы, конечно, к открытию не готовы, а надо бы. Есть вещи, о которых следует думать заранее. — Многие боятся, что «понаедут»… — Меня не это пугает, а то, что и сейчас в городе при наличии большого числа правоохранителей порядок далек от идеального. Элементарный показатель бескультурья — то и дело слышимая на улицах незензурщина. И то, что милиция пересела в хорошие автомобили, и едет мимо своего народа в них, а надо бы быть ближе к нему… — Что еще вас напрягает? — Отсутствие конструктивного диалога на любом уровне. Надо вместе решать проблемы, а не обвинять друг друга. Не надо накалять страсти, надо сплачивать народ вокруг добра, а не вокруг ненависти. — Всегда вы таким положительным были? — Ну было время, ругались, и с Каратаевым даже. А Лимаренко я вообще из кабинета выталкивал — это при нашей разнице в комплекции! По-моему, чтобы с мозгами был порядок, надо чаще на кладбище бывать. Власть людей портит, и я никому не рекомендую в ней задерживаться… Встречу клуба записала Елена Бабинова Опубликовано на сайте 07 июля 2010 Читайте также в рубрике Фемины и политика
Читайте также в номере № 27 от 07 июля 2010
Нет комментариев Написать |