Первая полосаО газете и сайтеРубрикиБизнесБлицБюджетВ прокуратуреВопрос психологуГорода-деревни-мегаполисыГородская дума: Суть событийДайте жалобную книгуДети войныЖильё моёЗаписки отчаянной мамочкиЗнай нашихИспытано на себеИстория с Еленой МавлихановойКолонка юристаКриминфоКрупным планомКультураМалоэтажное строительствоНепреклонные годыО быломОдин день из жизни…Письма-звонки-визитыПривет с большой землиПутешествияРодителиСаров: инструкция по применениюСлово депутатуСлово за словоСпортСпроси священникаТвори доброФемины и политикаФотоконкурсХорошо сказаноЧтивоШколаЭкономика с Дмитрием ФайковымЯзык помощиНомера...архив...26 ноября 2014 (48)03 декабря 2014 (49)10 декабря 2014 (50)Слово — читателюКнига отзывовПоследние обсуждения |  Борис Певницкий: «Нужно иметь злобу против системы»№ 6 от 09 февраля 2011 Фемины и политикаГостем нашего последнего заседания клуба «Фемины и политика», которое по традиции проходило в уютном кафе «Наука», стал начальник научно-исследовательского отдела ИТМФ лауреат Государственной премии РФ Борис Владимирович Певницкий. Он был единственным беспартийным в составе исполкома горсовета 1987-1990 гг. — Наверное, коммунисты в анкету не поглядели, — смеется Борис Владимирович. — Я был белой вороной. А белая ворона стала проявлять неслабые юридические познания. Юриспруденцией Певницкий интересовался со студенчества, посещая лекции великих профессоров юрфака Ленинградского университета (где, кстати, учились Медведев и Путин). Горсовету пришлось решать тысячи проблем. И одна из них — возвращение городу исторического имени. — Вы не представляете, насколько сильным было противодействие партийных функционеров! Для них это было предательство интересов. Президиум горсовета категорически не хотел выносить на сессию вопрос о переименовании города. И тогда я, можно сказать, воспользовался служебным положением, поскольку возглавлял комиссию по законности, правам граждан и охране государственного и общественного порядка. Мы получили у А.Агапова историческую справку о названии города, узнали мнение жителей и вынесли вопрос на сессию. В итоге 87% голосов было «за». Причем Такоев — молодец! — догадался в театре попросить вместо барельефа Ленина и скучных знамен повесить занавес, на котором был изображен саровский монастырь. Как тут не проголосуешь? — Закончился ваш первый депутатский срок. Вам не предлагали занять должность одного из замов Каратаева? — Во-первых, я никогда к этому не стремился. Во-вторых, мне никто этого и не предлагал, прекрасно понимая, что я физик-теоретик, бомбодел, работа которого нужна Институту. А еще мне было не до этого — в это время я избирался в народные депутаты РФ. В декабре 1989 года, за год до окончания моей работы в горсовете, конференция трудового коллектива ВНИИЭФ из 21 претендента отдала предпочтение мне. Кстати, во втором заключительном туре мы конкурировали с Петром Хвенем. У нас был уникальный округ: Саров и вместо соседних районов … Арзамас и Арзамасский район. Тогдашняя партийная номенклатура это сделала специально: им надо было, чтобы прошел не саровчанин, а арзамасец. Потому что население Арзамаса вместе с районом было в 2,5 раза больше, чем в Сарове. Они просчитались. Главным претендентом был первый секретарь горкома и председатель горисполкома И.Скляров. Вместе с ним мы вышли во второй тур, и он опередил меня всего лишь на 609 голосов. Тогда бюллетени даже не нумеровались. Это была просто бумажка с фамилиями. Вот эти не учтенные пачки лежали в каждой деревне. И вот представьте, в два часа ночи с подавляющим преимуществом лидирует Певницкий, а через два часа из какой-нибудь Чернухи привозят полторы тысячи бюллетеней за Склярова. В итоге в четыре часа утра он и стал народным депутатом. — На ваше депутатство пришелся ГКЧП. Как повел себя в то время горсовет? — Мы сразу решили подчиняться только законам и круглосуточно заседали в «Белом доме» в следующем составе: президиум городского совета, прокурор города Картанов и руководители силовых структур. Мы попросту дежурили, потому что город особый по секретности и наличию опасных производств. Есть знаменитая фотография, на которой мы демонстрируем единение и сплоченность горсовета, представителей города, Института и силовиков. Мы вынесли макет Саровского монастыря на крышу здания администрации и сфотографировались около него — «Город не сдадим!» Потом в декабре 1993 года мне довелось избираться в Государственную думу первого созыва, но это была инициатива статусной группы по разработке закона о ЗАТО. Он был принят 14 июля 1992 года, и целый год ушел на разработку, осмысливание и принятие огромного количества нормативных актов — постановлений правительства о географическом названии, территории, земельных отношениях, порядке бюджетного финансирования, режимном статусе. И все это на фоне жуткого противодействия административно-командной системы. Тем не менее мы составили более тридцати нормативных актов. Мэры закрытых городов решили, что членами статусной группы будут работники ВНИИЭФ. В феврале 1993 года в старом здании Госдумы состоялось заседание Ассоциации ЗАТО, куда съехались все главы местного самоуправления и директора градообразующих предприятий, кроме нашего. По-видимому, он считал, что надо было сделать закон только для ВНИИЭФ, поэтому был против закона о ЗАТО. У нас организовался небольшой штаб из шести человек: кроме вашего покорного слуги это были Владимир Иванович Анненков (председатель статусной группы), Лев Константинович Кузьмин, Игорь Георгиевич Жидов, Герман Федорович Иоилев и Владимир Тихонович Глушков, который заменил Вячеслава Григорьевича Никишёнкова. — Было ли давление на членов статусной группы? — Конечно! И если мне приходилось легче за спиной академика, то Льва Константиновича, по-моему, фактически выгнали с работы. Представьте себе, начальник лаборатории КБ-1, кандидат технических наук, орденоносец. Пользуясь тем, что ему стукнуло 60, сократили его должность, а когда уволили, через некоторое время снова создали такую же лабораторию, но с другим начальником. Под стеклом одного из заместителей директора лежал черный список людей, которым запрещено выдавать вознаграждения, ордена, медали, — с нашими фамилиями. Я не утверждаю, что все мы пассионарии (активные люди, стремящиеся к выполнению поставленной задачи, преодолевающие страх смерти. — Авт.), но нужно иметь достаточный настрой, может быть, даже и злобу против системы, чтобы вечерами и ночами, в поездках по стране пробивать такие вещи. Это на самом деле заводит. Вообще я думаю, что если бы в Верховном Совете тогда было 15-20% таких беспартийных «белых ворон», как лучшие депутаты нашего городского Совета или мой друг ленинградец Иван Смирнов, то, может быть, и развала СССР не было и мы бы не пришли к той ужасающей ситуации, которая сейчас есть в России. Расскажу один случай. Однажды Иван, будучи депутатом Верховного Совета, сорвал грандиозную сделку по вывозу наличности из страны. Этот вопрос вынесли на заседание Съезда народных депутатов. Смирнов, имея быструю реакцию, острый ум, хорошее образование и высокую культуру, сообразил, что это предательство и воровство. Он вышел на трибуну, сумел доказать это, и съезд поддержал его, а не правительство. А потом система сделала так, что начиная с 1995 года избраться в Госдуму самостоятельно стало просто невозможно. Мало того, что для этого нужны огромные деньги, нынче нужно еще и быть членом какой-либо партии. — Парадокс в том, в кого потом кормушка превращает этих нормальных людей… — Так я же выразился аккуратно: тогда у честных людей был шанс избраться — их выдвигали трудовые коллективы, а не партии. Я два раза занимал вторые места — на выборах в Верховный Совет в 1990 году и Госдуму в 1993-м, и этим можно гордиться. Но «компетентные лица» утверждали, что оба раза было первое место. Со Скляровым это и доказывать не надо, а с Вороновым… Он пошел в Госдуму будучи представителем Нижегородской области в правительстве Российской Федерации. Большая должность по сравнению с моей — старшего научного сотрудника. Это раз. Второе — гигантский денежный ресурс. Он мог купить Гурченко, Пьеху, любой эфир. Тем не менее разрыв между нами был тоже сравнительно небольшим — семь тысяч голосов. После выборов тогдашний губернатор Немцов в присутствии свидетелей винился передо мной за то, что он ошибся, поставив на Воронова и согласившись участвовать в его предвыборной кампании. — Что с ним стало потом? — Он стал главным похоронщиком Нижнего Новгорода. Потом работал заместителем губернатора Иркутской области. Я сожалею, но года два назад его арестовали по обвинению в экономических преступлениях. До недавних пор он находился в статусе подозреваемого в камере предварительного заключения. Хочется верить в его невиновность, а ему — избежать «басманного» правосудия. — Давайте вернемся в наше время и наш город. Вы следите за тем, что происходит сейчас в Сарове? — Мне больше интересно выполнять общественную работу, чем пристально следить за городской думой. Я председатель редакционного совета интернет-сайта ВНИИЭФ и председатель благотворительного совета Объединения промышленников и предпринимателей Сарова. Это ответственная и нужная людям работа. А если сказать еще честнее, то мне совсем не нравится, как работает городская дума. В первом созыве было всего 14 депутатов. Для такого города это несерьезно. Потом их стало больше, но поменялись интересы — не как город подмести, а как себе на бизнес деньги заработать. Ну что тут говорить? На мой взгляд, в думе должно быть человек 70. В горсовете, когда я там работал, было 150 человек — представителей всех профессий, 12 комиссий, и со всех спрашивали президиум и малый совет. На заседания нашей комиссии приходил сам начальник УВД С.Н.Доманин. Мы добились того, что в городе появилась милиция общественной безопасности. Финансировалась она не из федерального, а из местного бюджета, и город стал прикрыт и днем, и ночью. Члены нашей комиссии следили за соблюдением законности на выборах, мне доводилось отстаивать интересы горсовета в суде. — Современное состояние закона о ЗАТО вас удовлетворяет? — Конечно нет! — А что вы делаете, чтобы исправить ситуацию? — Рассказываю. Мы тесно сотрудничали с председателем комитета Верховного Совета по местному самоуправлению Валерием Александровичем Кирпичниковым. В 1995 году, когда закон вовсю работал, он разузнал, что Госдума готовится принять поправки, прошедшие уже через два чтения. Когда мы их прочитали, волосы встали дыбом. Мы бросили все и послали возражения по 15 поправкам. В итоге Госдума в третьем чтении зарубила этот ужасный закон. Разве это не важное деяние для города? Следующее событие. Звонит В.Н.Такоев, который после председателя горсовета стал работать представителем Нижегородской области при правительстве РФ и Совете Федерации, и говорит: «Ребята, беда! Снова Никитчук со товарищи готовит поправки, да такие, что всё — кранты! Приезжайте, надо спасать». Я, Анненков и Жидов за свой счет сорвались в Москву и в течение трех дней подготовили для И.П.Склярова, председателя комитета по местному самоуправлению при Совете Федерации записку, на основании которой он смог убедить своих коллег поправку прокатить. А потом Ассоциацию ЗАТО возглавил глава Трехгорного Н.Лубенец (который потом за махинации в оффшорной зоне был осужден. — Авт.), и все покатилось по бюрократической плоскости и до сих пор катится. — Не обидно? — Нет, мы сделали свое дело, и биться головой о мраморную стенку нет никакого желания. В Ассоциации ЗАТО есть все наши предложения — работайте! Спасибо, что вы разбудили во мне прежние пассионарные чувства. Если попросят поработать на серьезное дело в качестве эксперта, точно не откажу. — Ловим на слове! Алла Шадрина, фото Елены Бабиновой Опубликовано на сайте 11 февраля 2011 Читайте также в рубрике Фемины и политика
Читайте также в номере № 6 от 09 февраля 2011Все статьи в номере № 6 от 09 февраля 2011Комментарии
НаписатьЕсли вы хотите ответить кому-то, нажмите ссылку "Ответить" под его комментарием. Другие советы |
